Днём на базе отдыха Степанов провёл ненавязчивые осмотры и допросы. Персонал базы вёл себя совершенно естественно. Было видно, что подобные проверки для них не новость, только на этот раз они явно были удивлены посещением начальника отдела местного УВД. Ночью Степанов тайком проник в здание базы отдыха и досконально его исследовал. У объекта не было сверхмощной охраны лишь один сторож, который по ночам спокойно спал в своей сторожке. И вновь всё впустую.
Конечно, всю аппаратуру и других подопытных могли уже вывезти или уничтожить, ведь неизвестно, сколько времени юноша пробыл на свободе. Но даже в этом случае удалось бы что-нибудь заметить. База отдыха была совершенно обычной, и на данный момент в ней даже не было иностранцев. Для них был ещё не сезон, а соотечественниками было занято всего несколько номеров.
После двух бессонных ночей Степанову удалось поспать всего несколько часов. Это и вовсе не придало ему оптимизма. На базе всё было чисто. Это очевидно. Уверенность в том, что мальчишка морочит им голову, крепла в нём с каждым часом. Пацан мог и симулировать своё состояние, а Сомов мог и не заметить. Сам эксперт таинственно отмалчивался, а у Степанова даже не было времени заехать к другу. Эта связь мальчишки с браконьерами всё не выходила у него из головы. Оперативники, отправленные за подозреваемыми, доложили, что те дома не появлялись, опрос соседей ничего не дал. От лесоохраны также не было никаких известий по этому поводу. Сомов обещал отзвониться если от них поступят какие-нибудь сведения. Но пока была тишина, несмотря на то, что два друга созванивались каждый день. По поводу своего подопечного Сомов ничего не говорил, упрямо твердя, что это не телефонный разговор.
***
Стражник, которого звали Дмитрий Иванович, привёз Веласа к огромному пятиэтажному дому. Поднявшись на второй этаж, стражник предложил ему войти в одну из комнат, которую отпер ключом. Сомов обведя всё пространство рукой, произнёс одно слово: «квартира». Видимо это было названием этой комнаты. «Квартира» подразделялась на несколько отсеков. Велас активировал браслет, чтобы изучить план помещения. Сомов в этом ему не препятствовал и даже напротив, взяв карандаш и указывая на отсеки, поизносил их названия.
Затем Велас просмотрел план всего здания, которое состояло из комнат-квартир. Браслет показывал, что некоторые помещения были пустые, а в других томились пленники вроде него. Он думал, что, оставив и заперев его здесь, стражник уйдёт проведать других заключённых, но Сомов остался с ним очевидно из-за тяжести его преступления.
Первым делом стражник отвёл его на «кухню» и, пригласив за стол, наконец-то дал поесть.
На тарелке лежало что-то светлое, и кусочек чего-то тёмного. Стражник назвал это «пюре» и «котлета». Видимо «котлета» подразумевала под собой мясо, но мяса в этом продукте было ничтожно мало, и оно также было не свежим, хотя это и пытались замаскировать всевозможными запахами. Как и с водой выбирать не приходилось, и Велас с жадностью набросился на еду.
После обеда и странного отвара под названием «чай» Велас стал говорить без умолку. Он пытался хоть что-то объяснить, но стражник не слушал его. Он упрямо продолжал говорить с ним, используя жесты, и вскоре Велас стал понимать значение отдельных слов. Значит, этого человека специально приставили к нему, чтобы он обучил Веласа их языку. Значит, вождь не будет казнить его не разобравшись. Сначала он хочет выслушать его. И теперь всё зависело только от Веласа, насколько он сможет понять эту речь и насколько сможет объясниться перед вождём…
Прошло несколько дней, и Велас уже понимал, что, то помещение, в котором он находится, является домом. У каждого жителя в этом доме свой дом, своя комната-квартира и это крохотное пространство в несколько отсеков-комнат и есть их дом… На осознание этой нестыковки у Веласа ушло почти два дня. Видимо народ, населявший эти территории, слишком многочислен и всем просто не хватало места.
Он уже знал, что вождь этого народа владеет огромной территорией и что он живёт далеко от этого города в своей резиденции и ему нет никакого дела до мальчишки, путешествующего во времени и уничтожающего их артефакты, который на самом деле оказался не артефактом, а видом оружия, весьма распространённым. Вождю даже не стали докладывать о такой мелочи, но и самого Веласа отпускать не спешили.
Стражники и вовсе оказались не стражниками, и даже не воинами. Дмитрий Иванович назвался странным словом «судмедэксперт», а своего друга Николая Петровича назвал не менее загадочным словом «оперативник». Сомов не стал вдаваться в подробности, чтобы даже попытаться объяснить юнцу значение этих слов. Он просто не представлял, как на данном этапе это можно сделать.