эти двое хищников договорились и сейчас направляются к нему на кухню. Сбежать, как и спрятаться не было никакой возможности, и он активировал браслет. Внезапная вспышка света на миг ослепила его, и он зажмурился. Глаза его противников уже успели привыкнуть к свету, поэтому водитель, зайдя на кухню, сразу выстрелил в него из странного устройства. Велас почувствовал, как в плечо впилось что-то острое, и рука, на которой был браслет, практически вся занемела. Несмотря на это он смог выстрелить, и его противник упал на пол. Следом показался и второй. Ноги Веласа подкосились, и он упал, успев послать второй заряд наугад, но он уже не увидел, что выстрел достиг цели и оперативник рухнул рядом с водителем…
Едва все звуки стихли, в квартиру неслышной тенью проскользнул какой-то человек в тёмной одежде. Ни на что не обращая внимания, он уверенно ориентировался в помещении и сразу проследовал на кухню. Первым делом, подойдя к Веласу, он вынул у него из плеча медицинский дротик с ещё не успевшим до конца впитаться препаратом и бросил рядом. Затем поочерёдно проверив всех четверых нападавших и убедившись, что они без сознания и придут в себя ещё не скоро, он также тихо покинул квартиру, слегка притворив за собой дверь.
Неизвестный спокойно вышел из подъезда, сел в представительский автомобиль яркой тёмно-синей окраски и не спеша выехал со двора…
***
На следующий день начальнику опергруппы позвонили из больницы. Степанов довольно долго не брал трубку боясь услышать самое худшее. Очевидно, тот сбой в работе техники не прошёл даром его другу.
– Николай Петрович, – услышал он довольно живой голосок молоденькой медсестры. – Это Жанна. Помните? Из реанимационного отделения. Вы просили позвонить, если произойдут изменения в состоянии вашего друга…
– Да, Жанна, я узнал вас, – обречённо произнёс Степанов, внутренне готовясь, хотя тон девушки и сбивал его с толку. – Я слушаю…
– Он очнулся! – чуть не кричала медсестра в трубку. – Ваш друг пришёл в себя и уже требует, чтобы его выпустили из реанимации. Представляете, он собирается на работу, говоря, что у него осталось там срочное неотложное дело…
Степанов дальше уже не слушал. Он стремительно покинул кабинет и буквально через несколько минут был в больнице.
Он как раз застал около десятка врачей, выходящих из палаты Сомова. Это встревожило Николая, но Жанна любезно пояснила ему, что как только его друг очнулся, а это произошло ещё вчера вечером буквально через час как он с юношей ушёл, был созван консилиум врачей. Степанову решили пока ничего не сообщать, чтобы не обнадёживать напрасно. Это был просто уникальный случай, и врачи боялись, что это лишь временные внезапные улучшения. Но на следующий день обнаружилась положительная динамика. Сообщили Степанову, а в палату к Сомову стали приходить врачи со всех отделений больницы.
Николаю удалось переговорить с лечащим врачом, который как раз был в этой группе и тот в свою очередь ещё раз восторженно подтвердил, что это уникальный случай во всей его практике. Если так пойдёт и дальше, то уже завтра пациента переведут в обычную палату. Но как только его коллеги удалились, тон врача тут же изменился:
– Скажите, – неуверенно произнёс врач, – а того человека… который всё это время лечил вашего друга в подвале, вы задержали? Если это возможно я бы хотел переговорить с ним. Он явно мой коллега и нам есть, что с ним обсудить.
– Нет. Когда мы приехали, рядом с Дмитрием никого не было.
– Жаль, жаль… – задумчиво произнёс врач вроде собираясь уйти.
Степанов видел, что врач хочет ему что-то рассказать, но словно сомневается:
– Знаете, – всё же заговорил он, – неудобно такое признавать, но кем бы ни был тот человек именно он спас жизнь вашему другу, а не мы.
– Но мне объяснили, что Дима в тяжёлом состоянии, в коме… – удивился оперативник.
– Да, но это оказалась лишь видимость, – задумчиво произнёс врач и начал свои рассуждения, уже не глядя на оперативника, словно разговаривая сам с собой. – Как только вашего друга доставили к нам, в его ране были обнаружены остатки антисептиков. Чуть позже я провёл экспертизу этого вещества и антисептик оказался чисто растительного происхождения… Но ни я, ни мои знакомые биологи с точностью так и не смогли установить к какому виду относятся эти травы. В его организме я также обнаружил следы этих трав, то есть кто-то поил его и отварами. Ещё мне удалось обнаружить незначительные остаточные следы неизвестных облучений… но это я и вовсе не могу объяснить. Видимо всё это вкупе и дало столь поразительные результаты, никогда прежде мне не приходилось видеть, чтобы раны заживали с такой поразительной быстротой. Об этом я не стал рассказывать своим коллегам, поэтому сейчас у его палаты такой ажиотаж. Я разговаривал с вашим другом. Он ничего не помнит с момента выстрела и до того как открыл глаза в нашей палате и это точно не могло быть вызвано его ранением. Того периода для него просто не существует, а между тем его состояние точно указывает, что он был в сознании и должен был запомнить хоть что-то…