Проснулся я перед зарей; усыпляющее действие усталости закончилось, но козодои кричать не перестали сел на кушетке, потом встал и выглянул в окно. Птицы по-прежнему сидели во дворе, хоть и несколько передвинулись прочь от дома: их было не так много, как раньше. На востоке сиял слабый намек на зарю, и там же, заменяя собою луну, которая уже закатилась, горели утренние планеты – Марс, довольно высоко поднявшийся в восточные небеса, Венера и Юпитер менее чем в пяти градусах над восточным горизонтом, пылавшие своим божественным великолепием.
Я оделся, приготовил себе кое-какой завтрак и а первый раз решил взглянуть, что за книги собрал у себя в доме Абель. Я уже мимоходом заглядывал в раскрытую книгу на столе, но ничего в ней не понял, поскольку она, очевидно, была напечатана шрифтом, имитировавшим чей-то почерк, а поэтому едва ли в ней можно было что-либо разобрать. Более того, она касалась каких-то совершенно чуждых мне материй, которые представлялись самыми настоящими фантазиями чьего-то одурманенного наркотиками мозга. Остальные книги брата, однако, казались сходной с нею природы. Приветливо выделялась лишь подшивка Альманаха Старого Фермера, но то было единственное знакомое мне издание. Хотя я никогда не считал себя плохо начитанным человеком, признаюсь в ощущении полнейшей отчужденности, которое я испытал перед библиотекой брата, если это чувство вообще можно как-то назвать. И все же поверхностный осмотр шкафов наполнил меня новым уважением к Абелю, ибо его способности определенно превосходили мои в том, что касалось языков, если он действительно мог прочесть все те тома, которые собрал. Книги были на нескольких языках, как на это указывали их названия, которые, по большей части, ничего для меня не значили. Я припомнил, что слышал что-то о книге почтенного Уорда Филлипса «Травматургические Чудеса в Ново-Английском Ханаане», но о таких трудах, как «Культес дес Гулес» графа д'Эрлетта, «Де Вермис Мистериис» д-ра Людвига Принна, «Арс Магна» Раймонда Луллия, «Пнакотические Рукописи», «Текст Р'лаи», «Унаусшпрехлихен Культен» фон Юнтца и о многих других, подобных им, я не слыхал никогда. Мне, честно говоря, не пришло в голову, что в этих книгах может таиться ключ к исчезновению брата, пока несколько позднее в тот день я, наконец, не предпринял кое-каких попыток расспросить соседей с целью добиться большего, нежели люди шерифа. Сначала я отправился к Джайлзам, которые жили в холмах примерно в миле к югу. Приняли меня там ни сколько не ободряюще. Эбби Джайлз, высокая сухопарая женщина, увидела меня из окна и отказалась подходить к дверям, качая головой. Пока я стоял во дворе, раздумывая, как убедить ее, что я не опасен, из хлева торопливо вышел ее муж. Ярость в его взгляде несколько сбила меня е толку.
– Чего тебе надо здесь, чужак? – спросил он.
Хоть он и назвал меня чужаком, я почувствовал; что он очень хорошо знает, кто я такой. Я представился и объяснил, что пытаюсь узнать правду об исчезновении моего двоюродного брата. Не мог бы он мне рассказать что-нибудь об Абеле?
– Нечего мне рассказывать, – коротко ответил Джайлз. – Идите, спрашивайте шерифа, я ему рассказал все, что знал.
– Я думаю, люди здесь знают больше, чем говорят, – твердо ответил я.
– Все может быть. Но они этого не говорят, и это факт.
Больше из Лема Джайлза я вытянуть ничего не смог. Я пошел к дому Кори, но там никого не было; поэтому я двинулся дальше по гребню холмов, будучи уверенным, что тропа выведет меня к Хатчинсам. Так и получилось. Но не успел я дойти до дома, как меня увидели с одного из небольших полей на склоне: кто-то окликнул меня, и я оказался лицом к лицу с мощным человеком на полголовы выше меня, который свирепо потребовал от меня: куда это я направляюсь.
– Я иду к Хатчинсам, – ответил я.
– Нечего вам там делать, – сказал он. – Нету их дома. Я на них работаю. Зовут Амос Уотли;
Я прежде уже разговаривал с Амосом Уотли – это факт: ему принадлежал голос, который рано утром при казал мне убираться Отсюда – и чем быстрее, тем луч ше. Несколько мгновений я молча рассматривал его.
– Я Дэн Харроп, – наконец, сказал я. – Я приехал сюда, чтобы разузнать, что случилось с моим двоюродным братом Абелем – и я это разузнаю,
Я видел, что он с самого начала тоже знал, кто я. Он немного постоял в раздумье, а потом спросил:
– А если узнаете, то уедете?
– У меня нет никакого повода оставаться.
Он по-прежнему, казалось, колебался, словно не доверял мне.
– А дом продадите? – продолжал он свои расспросы.
– Зачем он мне?
– Тогда я вам скажу, – внезапно решившись, наконец, заговорил он. – Вашего братца, как есть Абеля Харропа, забрали Они. Снаружи. Он Их звал, и Они пришли. – Уотли замолчал так же внезапно, как и начал говорить, и его темные глаза испытующе глядели на меня. – Вы не верите! – воскликнул он. – Вы не знаете?
– О чем не знаю?
– О Них Снаружи. – Он вдруг забеспокоился. – Не надо было, значит, вам говорить. Вы не поймете о чем я.
Я постарался быть терпеливым и еще раз объяснил, что всего лишь хочу знать, что случилось с Абелем.
Но его больше не интересовала судьба моего брата. Все так же пытливо вглядываясь мне в лицо, он спросил:
– Книги! Вы читали книги? Я покачал головой.
– Говорю вам – сожгите их, сожгите их все, покуда не поздно! – Он говорил с какой-то фанатичной настойчивостью. – Я знаю, что в них что-то.
Вот эта странная мольба и привела меня, в конечном итоге, к книгам, оставленным братом.
В тот вечер я уселся за стол, за которым, должно быть, так часто сиживал Абель, зажег ту же самую лампу и под хор козодоев, уже поднимавшийся снаружи, начал с большим тщанием изучать оставшуюся на столе книгу, которую читал брат перед исчезновением. Почти мгновенно я, к своему изумлении обнаружил, что то, что я принимал за имитацию старой рукописи, было не чем иным, как самой рукописью, а впоследст вии у меня возникло неприятное убеждение, что этот никак не озаглавленный манускрипт и вообще переплетен в человеческую кожу. Он вполне определенно был очень стар и, похоже было, состоял из сложенных вместе разрозненных листов, на которые компилятор переписывал отдельные фразы и целые страницы из других книг, ему, видимо, не принадлежавших. Что-то было написано на латыни, что-то на французском, кое-что на английском. Хоть почерк переписчика и был слишком отвратительным, чтобы я мог достаточно уверенно читать латынь или французский, но английский, при некотором напряжении, разобрать я смог.
Большая часть напитанного была просто чепухой, но две страницы, которые Абель, или кто-то из тех, кто читал до него, отметил красным карандашом, насколько я понял, должны были иметь для моего брата особое значение, Я решил все-таки, разобрать, что же кроется за этими каракулями. Первый отрывок к счастью, был короток:
«Дабы призвать Йог-Сотота Извне, будь мудр и дождись Солнца в Пятом Доме, когда Сатурн будет в тройном; начертай пентаграмму огня и скажи Девятый Стих трижды, повторение коего всякое Рождество Крестово и в Канун Дня Всех Святых влечет за собою порождение Твари в Пространствах Извне за Вратами, коих Йог-Сотот Охранитель. Ежели сие не привлечет Его, то может привлечь Иного, Кто равно желает взрастания, и ежели Он не имеет крови Иного, Он может возжелать крови твоей. Посему будь мудр в этих вещах» .
К этому брат присовокупил такой постскриптум: «См. стр. 77 Текста».
Решив вернуться к этой сноске позднее, Я обратился к следующей отмеченной странице, но как бы тщательно я ни читал ее, понять ничего не мог: там был какой-то весьма причудливый вздор, очевидно, прилежно списанный из гораздо более древней рукописи:
«Касательно Старых, писано там, ждут Они вечно у Врат, а Врата те во всех местах суть и во все времена, ибо Им не ведомы ни время, ни место, но Они во всех временах и во всех местах все вместе, хоть н не кажутся там, и есть среди Них те, кто приемлет различные Виды и Черты, и любой данный Вид, и любую данную Личину, и Врата для Них везде, но Первейшие были теми, что заставил я открыться, а Именно в Иреме, Городе Столбов, Городе под Пустыней, но где бы люди ни рекли Слова воспрещенные, там и заставят они Врата установиться, и станут ждать Тех, Кто Приходит сквозь Врата, подобно Дхолам, и Отврат. Ми-Го, и Гугам, и Гонтам Ночи, и Шогготам, и Вурмисам, и Шантакам, охраняющим Кадат в Хладном Просторе и на Плоскогорье Ленг. Все – равно Дети Старших Богов, но Великая Раса Йита и Вел. Старые не смогли придти к согласью одни с другими, а все вместе – со Старшими Богами, и разделилась, оставив Вел. Старым владеть Землею, а Великая Раса, возвратившись из Йита, взяла Царствием Своим, продвинувшись вперед во Времени, Земную Твердь, пока не ведомую тем; кто ходит по Земле сегодня, и там ждут, пока не вернутся вновь те ветра и те голоса, что гнали Их вперед допреж, и Того, Кто Ступает по Ветрам над Землею и в тех пространствах, что среди Звезд навечно».