Позади него слышался треск ломающихся досок. Они были охвачены огнём, поэтому падали вниз, стремясь к спасению, но для них спасения не было. Сарай полыхал. Ярко-красные искры возвышались над его крышей, улетали куда-то вдаль, приземлялись на другие дома. Из-за невероятно сильного ветра огонь перекинулся с сарая на следующий дом, стоявший практически вплотную к нему. Цепная реакция была запущена и её уже не остановить.
Максим бежал по еле намеченной тропе, скрывавшейся во тьме, прямо к церкви. Обрубок мизинца жгло от соприкосновения с холодным железом канистры. В ней плескалась жидкость, готовая в любой момент вспыхнуть и утянуть за собой в ад что угодно. Это ему и нужно было. Максим бежал так быстро, как никогда. Бешенный выброс адреналина заставлял всё его тело работать в ускоренном режиме. Скользкая грязь под ногами чавкала, желая повалить Максима на землю, но он был настолько непоколебим в тот момент, что даже не обращал внимания на жалкую грязь. Его тело само находило баланс, препятствуя падению.
Здание церкви показалось уже в ста метрах от бегущего во тьме Максима. Внутри помещения горел яркий жёлто-оранжевый свет. Он лился из окон, выходя в ночную тьму. Его лучи освещали внутренности и подступ к церкви. Внутри бесновались тени. Они прыгали по потолку и стенам, лезли друг на друга, желая захватить контроль. Из церкви доносились приглушённые голоса. Их мелодичность притягивала и пугала, заманивала и отталкивала. Мысли смешались в голове Максима. Он ускорился, стараясь заглушить их голоса гулом крови, разливающейся внутри него.
С правой стороны он заметил заведённый автомобиль Юрия, стоявший у ворот, ведущих к дому Петровича. Его двигатель негромко тарахтел, выбиваясь на фоне церковных песнопений. Максим решил оставить его на потом. Сначала церковь. Выжимая из себя все силы, он, наконец, выбежал к церкви.
Жуткие тени всё так же плясали, постоянно ускользая из виду. Чем ближе Максим подходил к зданию – тем громче становилось хоровое пение. Он не мог разобрать слов и ему показалось, что поют даже не на русском, а на какой-то латыни. Но сейчас ему до этого не было дела. Люди в церкви занимались своими бесовскими делами, не обращая внимания на возню за стенами здания.
Максим приблизился ко входу. Поставив канистру на землю, он максимально тихо подпёр дверь лопатой, поставив её широким лезвием под ручку. Дверь открывалась в сторону улицы, поэтому все внутри в тот момент оказались запертыми. «Одно дело сделано». Максим поднял канистру и открутил её крышку, которая с глухим чавканьем упала в грязь. Он вновь перевернул канистру, направляя её поток на дверь. Жидкость тихо стекала вниз, пропитывая собой сухую древесину.
Максим оббежал церковь вокруг, равномерно распределяя остатки бензина по всему её периметру. Вернувшись назад, ко входу. Он сделал последний штрих – дорожку для огня, удалившуюся от двери на метр. В воздухе повис запах бензина, но люди внутри этого не замечали. Максим поставил канистру на землю и, достав из кармана зажигалку, тихо произнёс:
- Шоу начинается!
Он чиркнул колёсиком – ничего, лишь искры бросились в разные стороны. Ещё раз и… сработало! Максим дрожащей рукой поднёс огонёк зажигалки к началу дорожки. Появился маленький язычок пламени, направившийся в сторону церкви, где его уже ждали лужи бензина.
В мгновение ока вспыхнуло кольцо огня вокруг церкви. Загорелись доски. Пламя стало подниматься ввысь. Ликующие тени внутри остановили свой хоровод, послышались голоса, кричащие «Горим!». Внутри началась паника. Черенок лопаты ушёл в землю на несколько сантиметров под навалившимися телами, но всё было тщетно. Люди кричали, бились о стены, пытались вылезти из окон, но они уже были объяты пламенем, пожиравшем старую церковь и людей, запертых в ней. Треск досок и ярко-красный свет прорезали ночную тьму. Толпы искр поднимались вверх, начинали кружить вокруг здания. Их огни летали во мраке, освещая лишь собственные крошечные тельца. Кто-то попытался выбить дверь, но это тоже не принесло результата. Старухи рыдали, и их крики эхом отдавались в горящем здании, стоящем посреди тёмной глуши.
Максим убежал от церкви, как только загорелось пламя. Он не хотел, да и не мог слышать тех криков ужаса, которыми заливались умирающие люди. Он бежал в сторону дома Петровича. «У тебя получилось! Остался лишь последний шаг». Он даже не стал оборачиваться и окидывать полыхающую деревню ликующим взглядом, у него на это не было времени. Перед ним стояло дело куда более серьёзное.