Пока экипаж двигался дальше на север, в Кардингтон, Алекс дремал. Он не вышел из коляски, даже когда они остановились, чтобы поменять лошадей. Черт его знает, а вдруг, лишь только он сообщит свое имя хозяину гостиницы, откуда ни возьмись появится какая-нибудь дочка аристократа и набросится на него? «Как вы сказали? Лорд Кард? Так, надо осмотреть, нельзя ли вынуть козырь из рукава и сорвать Джек пот». Нет, лучше не рисковать и лишний раз не подвергать себя угрозе попасться в ловко расставленные сети к еще одной коварной особе. Проблема заключалась в том, что, только лорд Кард ни ломал над этим голову, он не мог решить, как произвести на свет наследников и при этом не оказаться связанным по рукам и ногам.
Впрочем, женщины, пожалуй, правы в их попытках женить на себе мужчину. Потому что ни один нормальный мужчина в здравом уме не свяжет себя узами брака, если его к этому не принудить. И если Алекс никогда больше не встретит молодую незамужнюю женщину, это будет ужасно грустно. Вот так.
Ну ладно, думал он, женщины нужны не только для того, чтобы рожать детей. Есть еще кое-что. А третьего, как известно, не дано.
Он рылся в памяти, выискивая примеры счастливых брачных союзов. Несколько его друзей, преимущественно молодожены, были до безумия влюблены в своих жен, однако в глазах окружающих выглядели довольно глупо. Создавалось впечатление, что вместо того, чтобы навечно соединить бессмертные души новобрачных, викарий приклеил друг к другу их бренные тела. Ха, подождите еще несколько месяцев, от силы год, в крайнем случае два, и вы можете встретить бывших счастливых мужей у Генриетты Уилсон или в любом другом первоклассном борделе. Клей, соединявший супругов, высох и испарился вместе с щенячьим восторгом. По крайней мере половина женатых мужчин старшего возраста, с которыми Алекс был знаком в Лондоне, либо содержали любовниц, либо были завсегдатаями дома свиданий. Вероятно, потому, что их жены были не особенно любезны с ними. Не исключено, что и остальные его знакомые вели себя точно так же. Просто были более скрытными и тщательно скрывали свои похождения. Некоторые брачные пары, произведя на свет необходимое для продолжения рода потомство, проживали отдельно друг от друга. Возможно, именно они и были самыми счастливыми супругами.
Ни один из его знакомых не был счастлив в браке. Алекс не знал, были ли счастливы его родители. Мать умерла во время родов третьего ребенка, когда его брат Джек только начинал ходить. Значит, после рождения наследников они по-прежнему спали вместе. Почти все время маленький Алекс проводил в детской с нянями, поэтому не мог слышать ссор и скандалов между отцом и матерью. После смерти жены отец несколько дней беспробудно пил и впоследствии всегда говорил о покойной жене только хорошее.
«И так сильно тосковал по ней, что женился через год после ее смерти, как только кончилось время траура…» – мелькнула предательская мысль.
Нет, отец не заслужил, чтобы о нем так думали. Ведь неизвестно, насколько тяжело он переживал одиночество или как сильно его очаровала красивая молодая женщина, ставшая впоследствии его невестой. За то короткое время, что Лизбет была его мачехой, Алекс так и не понял, была ли она расчетливой шлюхой, которая вышла замуж за его отца из-за денег и из-за его положения в обществе. Алексу не в чем было ее упрекнуть. Характер у нее был ангельским, под стать ее внешности. Мачеха была белокурой и нисколько не походила на его темноволосую мать. Все любили Лизбет. Ее боготворили слуги, уважали соседи, ее пасынки, приезжая из школы, не отходили от нее ни на шаг. Все в ней души не чаяли. Неудивительно, что муж обожал ее.
По словам тетушки Алекса, отец так сильно был привязан к Лизбет, что, когда она трагически погибла, он вскоре ушел вслед за ней.
Вот к чему приводит любовь, подумал Алекс.
В ад. Но ведь не обязательно любить. На брачном рынке он может выбрать себе невесту. Невесту – и… безрадостное будущее.
Алекс тяжело вздохнул. Ему стало неуютно в замкнутом пространстве экипажа. Словно чьи-то холодные пальцы сжали его тело и мозг. Может быть, удастся уговорить Джека уволиться из армии? Джек приедет домой и освободит Алекса от необходимости произвести на свет наследников.
Черта с два! Это маловероятно. Чего стоит спасение одного человека – пусть и родного брата, – если Джек занят спасением всего человечества? И с какой стати Джек должен менять свою свободу на кандалы и цепи?
На мгновение Алекс позавидовал брату. Джек может поступать, как ему заблагорассудится, идти своей дорогой в отличие от Алекса. На Карде лежит чувство ответственности за графство. Джек никогда не завидовал тяжелой ноше, которую нес старший брат, а Алекс давно перестал укорять младшего брата за легкомыслие.
Одного взгляда на Кард-Холл было достаточно, чтобы еще раз напомнить ему почему.
И почему ему нужна жена.
Здесь его дом. Здесь он знал, кто он такой и откуда и где его корни. Его род – его гордость. Здесь с необычайной ясностью он ощущал славу прошлых дней и надежду на будущее, которые были запечатлены в камне, скрепленном строительным раствором – точно так же, как они пронизывали его плоть и кровь. Это его земля. Его графство, его наследство. Он здесь свой.
Алекс поздоровался со слугами, удивленными его внезапным появлением. Алекс сразу написал письмо брату и сообщил ему о своем местонахождении, чтобы в случае необходимости Джек знал, куда ему ехать. Алекс понимал, как много значат его письма для брата, который находится вдали от дома. Джек, без сомнения, посмеется над тем, что старший брат попал в переплет из-за брачной чехарды, и воспримет это как шутку. Только бы он не поделился этой шуткой со своими приятелями-офицерами.
Как жаль, что Джека нет рядом! В Лондоне Алекс не нуждался в брате так, как здесь, в доме, где прошло их детство. В Кардингтоне они все время были вместе – рыбачили, охотились, ходили в горы, вместе учили уроки и вместе учились заигрывать с доярками. Сейчас Джек нужен Алексу, чтобы поговорить о смысле жизни, о том, можно ли сохранить любовь после брака, и насколько это важно. Впрочем, Джек, вряд ли мог ему чем-то помочь, поскольку вел совершенно другой образ жизни. Он просто не понял бы Алекса.
Алекс сменил элегантный костюм на старую удобную одежду, сел на лошадь и отправился объезжать свои владения. У него были надежные управляющие и земельные агенты, но ему хотелось самому взглянуть на поля, которые принадлежали не кому-нибудь, а ему. И все, кто трудился на этой земле, обрабатывая ее или ухаживая за скотом, работали не на кого-нибудь, а на него, Алекса.
Затем он скрепя сердце нанес визит своему соседу, землевладельцу Брэнфорду, отцу Дафны.
Он намеренно отправился в Бранфилд пешком, чтобы потянуть время. К тому же пешая прогулка послужила подходящим объяснением того, почему в конце пути у него пересохло во рту. Однако, как ни странно, бокал добротного домашнего эля, которым угостил его сосед, не развязал Алексу язык.
Алекс так долго молчал, глядя на свой бокал, что Брэнфорд, потеряв терпение, заговорил первым:
– Я слышал о твоем приезде, мой мальчик. Как забавно: после стольких лет я так и не могу привыкнуть звать тебя графом Кардом!
– Это не важно. Временами мне и самому трудно поверить, что я – граф Кард. Все время кажется, что речь идет не обо мне, а о моем отце.
– Хороший он был человек, пусть земля ему будет пухом. Его кончина – большая утрата для всех нас.
Они подняли бокалы за покойного графа. Затем Брэнфорд налил Алексу второй бокал, поставил перед ним блюдо с хлебом, ветчиной и сыром и предложил гостю трубку. Пусть он предлагает все, что угодно, хоть крысиный яд, думал Алекс, лишь бы не свою дочь.
Разговору на щекотливую тему Алекс предпочел трапезу, однако вкуса еды совершенно не чувствовал.