— Мне позарез нужны документы ОПИ, — сказал он мрачно. — Шон говорил, что люди из ОПИ играли на бирже и скандал с «Пшеницей» — их рук дело. Я собирался доказать это ФБР, а документы исчезли.
Тодд сочувственно кивнул.
— Не падайте духом, Дэнни. Может быть, мы все же сможем их найти. Я бы посмотрел в подвале.
Дэнни не двинулся с места. Он был уверен, что документов в этом здании нет, однако ему было приятно сочувствие Тодда.
— Дэнни.
Дэнни вздрогнул. Он сразу узнал скрытый, «подземный» тон голоса, который мысленно услышал, и понял, что какой-то пси-человек открыл для него свое закодированное мышление; но, к его глубокому разочарованию, это оказался не Шон.
— Это вы, мистер Тейлор?
— Да, Картье Тейлор. Приходите как-нибудь ко мне, когда у вас будет время, выпьем по бутылочке пива. А сейчас используйте СЧВ для решения вашей проблемы. Вспомните, что материя это электроника и что электроны мыслят, (я не слишком забочусь о своей терминологии). Попытайтесь. Электроны должны вспомнить, что именно вам необходимо узнать.
— Спасибо, я попробую. Где Шон? Он жив?
— Шон там же, где и вы. Я не могу определить место более точно, но он жив, иначе я не смог бы его почувствовать. Найдите его как можно быстрее; он в плохом состоянии. И мои поздравления, Дэнни. Вам и Тодду.
Голос исчез. Дэнни постарался вступить во взаимодействие с электронами ковра и соседней стены. Сначала ничего не получилось. Обычно он имел дело с электронами с помощью ПК, но психокинез, очевидно, здесь бесполезен. Да и вообще идея использования СЧВ на электронном уровне с трудом укладывалась у него в голове. Затем, вначале смутно, та же самая структура памяти начала приходить к нему из какой-то другой комнаты, откуда-то издалека. Другой и очень знакомый «набор» электронов регистрировал наличие выдвижных ящиков картотеки и держал в фокусе для любого человека с пси-чувствами, с помощью которых тот мог определить их местоположение. Без сомнения, Тейлор, если бы он присутствовал здесь, смог бы получить ответ мгновенно, но для Дэнни это было мучительно трудно, как вспомнить слово, которое вертится на языке. Он узнал новое местоположение, но не мог получить его изображение через большое расстояние между…
— Дэнни, я должен отвлечь вас на минуту.
— Что?
— Идите и взгляните сюда.
Тодд стоял в дверях, ведущих на лестничную площадку. С горьким предчувствием Дэнни последовал за ним вниз по ступеням.
— Это тот человек, которого вы звали Шоном?
Дэнни не ответил. Он не мог говорить; он не мог даже кивнуть.
Шон лежал на рваном тюфяке у дальней стены комнаты с цементными стенами, возле масляной горелки. Лицо у него было спокойным. Обычная его ироничная улыбка исчезла. На смену ей пришло выражение успокоенности и удовлетворения.
Дэнни с трудом сглотнул. Тодд коснулся его руки.
— Я сочувствую вам, Дэнни. Вы ведь любили его?
— Он… был великим человеком, доктор Тодд. Или он стал бы великим, если бы они его не убили. — Уголки его губ горько опустились. — Странно, что они не взяли тело с собой. Я собираюсь возбудить дело против сэра Левиса за соучастие в убийстве.
— Каким образом? Одного того, что вы были свидетелем, недостаточно. Если судить по виду раны, его убили каким-то оружием, о котором вы ничего не сможете рассказать суду.
— Это легко можно доказать, — сказал Дэнни жестко. — Они бы унесли его, если бы смогли. Они еще пожалеют, что оставили его здесь.
Тодд наклонился над телом, что бы поднять его, и потянул на себя сначала осторожно, затем со всей силы. Хотя руки у него были жилистые и крепкие, однако он не смог сдвинуть Шона с места.
Тодд выпрямился, тяжело дыша.
— Ваш довод оказался правильным, — сказал он, растирая плечи. — Они не унесли его, потому что его нельзя поднять. С его телом что-то сделали, прежде чем он умер. Можно подумать, в нем сейчас около десяти тонн инерционной силы. — Он покачал головой. — Хотел бы я знать, как он получил добавочную инерцию без увеличения веса тела.
Дэнни сам пытался это понять. Тело нельзя было сдвинуть даже на долю дюйма; даже согнуть ресницы Шона было так же трудно, как зубцы расчески.