- Дурак, что ли? – сердито одёрнул его Мишка. – Наговоришь сейчас глупостей, девчонок напугаешь.
Но мы все одновременно вспомнили, как звали сына Клавдии.
- Моя бабушка говорила, что Клавдия – ведьма, - вдруг сказала Людмила. – Это у неё от бабки, мать была чистой.
- Ну вот, ещё одна суеверная выискалась, - шёпотом пробурчал Мишка. Но остальные испуганно молчали. Не так уж много радости провести ночь в обществе потомственной ведьмы и оживлённого ею покойника.
- Как хотите, - промолвил Витька. – Но я бы посоветовал делать отсюда ноги. И побыстрее.
- Давайте тихонько выберемся на шоссе и побежим изо всех сил, - предложил я. – Готов быть замыкающим, чтобы никто не отстал.
- Главное, сам не отстань, - деловито заключил Мишка, осторожно раздвигая кусты.
В отдалении вновь послышался звук поезда, и мы, стараясь не производить лишнего шума, быстро направились к шоссе. Кусты остались позади, и я задался вопросом, насколько острое зрение у тех, кто может разглядеть нас в ночной тьме и отправиться в погоню.
Вот и твёрдый бетон под ногами. Мы ещё какое-то время сдерживаем себя, но через пару минут переходим на бег. Я с удовлетворением отметил, что Люда взяла за руку Маришку, а Мишка с Витькой постоянно оглядываются на девчонок, чтобы не оторваться от них, взяв слишком резвый темп. Хорошо, что мы много двигались этим летом и находимся в приличной физической форме. Первая стометровка далась нам довольно легко, и кладбище уже осталось позади. Я стараюсь не слишком прибавлять, потому что у сестры немного заплетаются ноги, и Людмиле приходится подстраиваться под её темп, невольно замедляя бег.
Я оглянулся назад. Погони не было. Да и как угонится за нами бабушка, которой лет шестьдесят, не меньше? Не будучи суеверным, я пытался найти разумное объяснение происшедшему. Возможно, Клавдия просто не в себе, и все странные звуки издавала только она одна. Пока я оглядывался, мои товарищи прибавили ходу. Они вот-вот достигнут прогона. Я с удовлетворением отметил, что девочки бегут хорошо и почти сравнялись с бодро движущимися парнями. На всякий случай, я ещё раз оглянулся. Мы пробежали уже приличный путь, и кладбище темнело далеко позади.
Когда же я повернулся, чтобы догнать остальных, то не смог понять, что произошло. Ни огородов, ни близкого прогона видно не было, а впереди чернел большой лес. Тот самый, где по слухам обнаружили труп Григория Ключникова. Это было словно в дурном сне. Наша деревня практически исчезла из вида, но я знал, что между ней и лесом находится заброшенный посёлок, где никто не жил и почти не осталось строений. Кроме остатков фундаментов в одичавших садах, куда мы в прошлые годы бегали за ранними яблоками, здесь сохранился только один деревянный дом. Мы называли его теремком, так как он был щедро украшен искусной резьбой. Сделан теремок был настолько красиво, что ни у кого не поднялась рука разобрать сруб и повредить утончённую красоту здания. Голубая краска фасада и белая отделка резного кружева узоров полиняли от времени, но задумка искусного резчика сохранилась во всей первозданной прелести. И даже в ночной гиблой тьме я безошибочно нашёл силуэт этого удивительного здания, имя строителя которого, увы, не сохранили деревенские предания.
Я хорошо определил место, но не мог понять, каким образом я сумел оказаться так далеко. И больше всего меня волновало, успели ли мои спутники вовремя добежать до прогона и отправиться по домам. Мне не хотелось, чтобы Маринка беспокоила глупыми рассказами деда, который не так давно перенёс инфаркт. Поэтому я сразу направился в сторону своей деревни. Оглянувшись назад, я увидел всё тот же чернеющий вдали большой лес и остающийся справа теремок, в котором вдруг зажёгся свет. Это было совсем необъяснимо, так как здесь много лет никто не жил. И свет был явно не электрическим. Казалось, что в давно покинутом доме ярко сияли десятки свечей. Можете поверить, что я совсем не был уверен, что нахожусь в увлекательном сне, и у меня не возникло никакого желания проверить, кто зажигает огонь в нежилом строении. Я почему-то вспомнил, что здесь есть ещё одно совсем старое кладбище, где хоронили своих покойников жители исчезнувшего посёлка. Оно располагалось ближе к лесу, и моя взволнованная всем происходящим фантазия рисовала картины собрания оживших мертвецов. Я уже быстро дошёл до оврага, рядом с которым высилась колхозная водонапорная башня, и с удовлетворением отметил, что всё-таки достиг своей деревни. Напоследок я решил оглянуться на освещённый яркими свечами теремок, но покинутый посёлок был погружён в полную и беспросветную тьму. И вдруг совсем рядом я услышал всплеск.