— Что ж, они обыскали озеро и ничего не нашли, — задумчиво произнесла она, — поэтому повторные поиски вряд ли что-то покажут.
— Эй, туман рассеивается. — Джон встал и подошел к окну. — Солнце разгоняет его.
— Наконец-то.
— Вот что я тебе скажу. — Лучи слабого солнечного света уже пробудили в нем новый интерес к делу. — Я собираюсь осмотреться при дневном свете. Пока поиски велись в условиях, когда с трудом можно было собственный нос разглядеть.
— Если я не могу помешать тебе проникнуть на территорию поместья Кранларич, то хотя бы сделай сначала продуманный шаг.
— Например?
— У подножия Криффела стоит дом пастуха. Маленький каменный домик в небольшой лощине. Пастуха зовут Сэнди Клайн, старик одного возраста с Фредди Ло. Не видела его уже пару лет. Раньше он иногда заглядывал в бар, но какое-то время назад перестал. При Джеймсе Маккечни он пас овец, но Брюс запретил выпас, поскольку он вреден для куропаток. В общем, Сэнди продолжает помогать присматривать за болотами и участвует в весеннем сжигании вереска.
— Нам не нужна помощь людей помещика, — резко возразил Райленд.
— Он не из егерей Маккечни, — поспешила заверить Кристина. — На самом деле, помещика Сэнди терпеть не может. Но он живет здесь, и, если что-то происходит, вполне вероятно, пастух знает об этом.
— Стоит попробовать. — Джон вернулся к кровати и поцеловал Кристину, его рука ненадолго легла ей на грудь, пальцы погладили сквозь нейлон твердые соски. — Я вернусь вечером.
— Буду ждать. — Она закрыла глаза, и их губы встретились.
В эти дни Сэнди Клайн редко отходил далеко от своего дома. Высокий и худой, в последнее время он сильно сутулился. Из-под форменной фуражки, которую старик носил с утра до вечера и не снимал даже в помещении, выбивались густые седые волосы. Глубокие морщины на лице рассказывали историю скорби по ушедшей жене и обиды за фактическое заточение в этой долине. Он не мог уехать. Ему некуда было идти. Никто не хотел нанимать стареющего пастуха. По крайней мере, здесь у него было жилье и скудная зарплата, но теперь работы осталось мало и приходилось заниматься в основном своими делами.
По лощине эхом разносился стук маленького топора, которым Сэнди колол дрова. Он работал методично. Спешить смысла не было: когда он выполнит эту задачу, ему будет нечем занять оставшуюся часть дня. Старик расколол очередную сосновую чурку, и тут на него упала тень. Он напрягся. В эти дни никто сюда не приходил.
— Мистер Клайн?
Старик медленно повернулся и увидел молодого человека. Сэнди решил, что это один из постояльцев отеля, а может, полицейский. Пару дней назад ему звонил детектив по поводу пропавших людей.
— Да, — медленно произнес пастух, изучая стоящего перед ним человека, — я Сэнди Клайн. И что я могу сделать для вас, мистер… как вас величать?
— Надеюсь, вы можете сделать для меня очень многое, — сказал Райленд, присаживаясь на груду дров. — Вы случайно не видели в последнее время Фредди Ло?
— Фредди Ло. — На лице овцевода отразилось подозрение, ведь никто еще в поместье Кранларич так любезно не интересовался по поводу местонахождения старого браконьера. — Не, давно уже его не видел. Почему вы спрашиваете?
— Потому что этой ночью он исчез на берегу озера Лох-Мерс, где-то между одиннадцатью тридцатью вечера и четырьмя тридцатью утра.
— Упокой Господь его душу. Как и души тех двух людей. — Сэнди Клайн побледнел и покачнулся.
— Один из тех двоих — мой брат. Поэтому я и здесь.
— Тогда позволь мне дать тебе совет, сынок. — Пастух поднял дрожащую руку, указывая на небо, что возвышалось за пиками Криффела. — Уезжай из Кранларича, пока еще можешь, и не вздумай возвращаться!
— Но почему?
— Не твоего ума дело. Просто уезжай… немедленно!
— Думаю, вы знаете, что случилось с Фредди, — осмелился произнести Райленд, — и, возможно, с другими двумя людьми. И уехать меня не заставит ни Маккечни, ни кто-либо еще.
— Не говори, что тебя не предупреждали.
Райленд, помрачнев, поднялся на ноги.
— И меня не отпугнут предупреждения помещицких наемников, — резко произнес он.
— Послушай. — Клайн в замешательстве развел руками. — Я не на содержании у Маккечни, в смысле не на таком, как ты думаешь. Я сжигаю для него вереск, и больше ничего. И я не хочу делать ничего для таких, как он.