Возле залива Барбекю стоит отель «Ройал Хэйман», самый роскошный из тех, что находятся на этой группе островов. Он окружен рядами пастельных домиков, пальмами и казуаринами. Современнейший из курортов, «Ройал Хэйман» обладает всем необходимым для водных видов спорта, подводного плавания, рыбалки и предлагает ночные развлечения, как в Лондоне или Нью-Йорке. Ежедневно самолеты и вертолеты привозят новых туристов из Маккая и Просперина на эту искрящуюся жемчужину посреди темно-синего моря.
За миллион лет жизнь на глубине океана мало изменилась. На поверхности царствовал Человек. Он не завоевал морские глубины и еще не смог полностью их изучить. Большинство из тех, кто отдыхает на острове Хэйман, не проявляют особого интереса к подводному миру. Они невольно вздрагивают, слыша предупреждения о появлении акул, но утешают себя тем, что, если не заходить в воду, акулы не смогут напасть. Не стоит бояться обитателей глубин. На суше люди в безопасности.
Никто точно не знал, как давно Клин живет на острове Хэйман. Туристы, регулярно бывающие в заливе Барбекю, помнят высокого мускулистого мужчину, с темно-коричневым от загара телом, взъерошенной копной черных волос, такой же дикой лохматой бородой и темными глазами, скрывающими его истинные мысли. Возраст Клина не подлежал точному определению, а сам он, гибкий, облаченный лишь в потрепанные шорты цвета хаки, двигался с проворством двадцатипятилетнего атлета. Однако черты лица, особенно глаза, говорили о зрелости человека, чей возраст близок к сорока годам.
Даже местные жители мало что знали о происхождении Клина. Один старый рыбак рассказывал, что однажды, много лет назад, американский лайнер был вынужден зайти в залив для ремонта. Когда он наконец отплыл, на берегу остался долговязый мальчишка, который несколько недель прятался в холмах, пока местная семья не сжалилась над ним и не взяла к себе. Но то были всего лишь слухи. Рыбак, рассказывающий эту историю, был известен своими старческими фантазиями, и никто ему особенно не верил. Так или иначе, Клин был частицей острова Хэйман, живой легендой — такой же, как и сами коралловые рифы.
Занимавшийся в основном рыбалкой, Клин был нанят отелем для сопровождения групп туристов через опасные воды. Платили ему за это немало, но некоторые были готовы доплатить за возможность порыбачить с Клином. Все не только возвращались живыми и здоровыми, но и, как правило, не с пустыми руками, хотя возле коралловых рифов безопасность и рыбная ловля совмещались крайне редко.
В свободное время Клин брал свою лодку и ловил сетью тунцов и крабов. С финансовой точки зрения последние были предпочтительнее, так как квинслендские крабы очень высоко ценились гурманами во всем мире.
Между этими двумя основными занятиями Клин помогал Шэннону, офицеру берегового патруля, в полетах на вертолете.
— Я мог бы взять тебя на постоянную службу, — сказал однажды Шэннон. — У тебя глаза как у ястреба.
— У ваших людей есть бинокли, — ответил Клин, медленно покачав головой. — Вода такая прозрачная, что вы можете заметить акулу на глубине двухсот футов.
— Возможно. — Шэннон почесал квадратную челюсть, понимая, что у него нет аргументов, которые заставили бы Клина передумать. — Но дело не только в зрении, Клин. Ты чуешь акул с расстояния в триста футов. Да ты сам, черт возьми, знаешь, на что способен.
Клин был знаком с местным подводным миром. Бесконечное количество раз он сопровождал под водой фотографов и ныряльщиков, и никогда его клиенты не становились жертвами акул или морских змей.
Однако больше всего Клин любил рыбачить в одиночестве при свете полной луны, медленно тянуть трал, вытаскивать из сети крабов и возвращаться на рассвете.
— Здесь можно оставить душу, — сказал он Кордеру, журналисту австралийской газеты, загружая свою лодку за час до заката. — Все здесь создано океаном или его обитателями. Человек может намного лучше познать себя здесь, чем сидя за стойкой хэйманского бара.