Все время он слышал размеренные шаги караульного. Военные явно были настроены серьезно. Клифф хотел было привлечь внимание охранника, рассказать, кто он и почему приблизился к базе, но понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет.
В конце концов он потерял счет времени и стал просто сидеть, уставившись во тьму. Было жарко и душно.
Наконец раздались еще шаги, и в замке снова повернулся ключ. Дверь распахнулась, и Клифф Давенпорт был тут же ослеплен внезапно хлынувшим в помещение солнечным светом. Он закрыл глаза руками и все же успел заметить пятерых мужчин, стоящих в проходе. Все были вооружены автоматическими пистолетами.
— Пожалуйста, подойдите. — Высокий мужчина с подстриженными усами, казалось, был за главного. Его голос звучал властно, остальные четверо явно были готовы исполнять отданные им приказы.
Клифф начал с трудом вставать, моргая и все еще пытаясь сфокусировать зрение. Мужчина в форме подошел к нему сбоку, помог подняться и одновременно подтолкнул вперед. Из-за того, что Давенпорт неопределенное количество времени находился в сидячем положении, у него онемела нога, и теперь он испытывал острую боль. Клифф споткнулся и едва не упал, а затем двое военных схватили его и поволокли через весь комплекс.
Меньше чем в тридцати ярдах от того места, где он содержался, стояло еще одно квадратное здание, которое выглядело чуть более цивилизованно: в нем, по крайней мере, были окна.
Один из охранников открыл дверь, еще двое втолкнули профессора внутрь. Интерьер был обставлен аккуратно, но скудно. На полу лежала циновка из кокосового волокна, вдоль стен стояли картотечные шкафы, в центре располагался большой стол из красного дерева. Клифф Давенпорт посмотрел на сидящего за ним человека. Тот был крепкого телосложения, совершенно лысый, а своей чисто выбритой физиономией напомнил профессору типичного шефа гестапо, какими их изображают в фильмах и книгах про Вторую мировую. Жесткие, безжалостные рыбьи глаза скрывали абсолютно все, что было у него на уме. Но главное, он был не в форме. Из-за светло-серого поношенного костюма его внешний вид казался еще более зловещим.
Кто-то закрыл дверь.
— Кто вы? — спросил сидящий за столом мужчина ровным, невыразительным голосом.
— Я профессор Клиффорд Давенпорт. — Клифф выпрямился во весь рост. Теперь, когда он уже не был заключен в темную камеру, к нему стало возвращаться негодование. — Живу в Уэст-Хэмпстеде и сейчас остановился у миссис Джонс в Лланбедре.
— Вы проявляли интерес к нашим летательным аппаратам, — заявил допрашивающий, поднимая бинокль, конфискованный при аресте. — Я хочу знать причину вашего любопытства.
Клифф замялся. Он как раз продумывал ответ, который вертелся у него на языке. Черт, не мог же он начать рассказывать про гигантских крабов? Тогда что ему сказать? У него было два варианта: либо признаться в шпионаже, либо обречь себя на заключение в психушку. Клифф сделал глубокий вдох. Все внимательно наблюдали за ним. Неуверенность будет интерпретироваться как признание вины.
Он медленно выдохнул.
— Вы знаете про двух купальщиков, которые пропали в прошлое воскресенье?
— Каких еще двух купальщиков?
Боже! Они не читают газет или им просто все равно?
— Молодой человек и его невеста. Их машина была найдена на южном берегу.
— Правда?
Конечно, черт вас дери! Клифф почувствовал, как в нем закипает гнев, но понимал, что должен держать себя в руках. Он подавил раздражение и попытался выглядеть более расслабленным.
— Да, — сказал он и даже попробовал улыбнуться, — правда. Полиция и береговая охрана вели поиски, но тел так и не нашли.
— Как это связано с тем, что вы разглядывали в бинокль наши летательные аппараты? — Ни в голосе допрашивающего, ни в выражении его лица не было никаких эмоций.
— Никак… кроме того, что… что… — Клифф пытался придумать правдоподобное объяснение. — Я все утро был на пляже и искал следы пропавших купальщиков. И подумал, нельзя ли, ну… использовать в поисках ваши самолеты.
Кто-то у него за спиной отчаянно пытался не захихикать.
— Было замечено, что вы изучали самолеты довольно долгое время.
— Я очень устал. — Здесь он не врал. — Прошел за утро несколько миль. Я был рад возможности передохнуть и… в детстве я фанатично интересовался самолетами. Произошла ужасная ошибка, и я могу лишь принести свои глубокие извинения.