Логан не испытывал отвращения. Смерть окружала его всю жизнь. Он часто помогал туземцам сдирать шкуры со слонов и львов, ему нравился запах крови — так пахла удача, — который был неотъемлемой частью добычи.
Снаружи, перед отелем, дорогу преградила рухнувшая балюстрада. Логан стал судорожно перебираться через нее, задачу усложняли ружье и чемодан, которые он не выпускал из рук.
Впереди лежал пляж. Эсминец буквально поливал крабов снарядами. Логан остановился, глядя на это зрелище. Враг был слева от него, в двухстах или трехстах ярдах. Охотник слышал разрывы снарядов, некоторые из них с глухим ударом врезались в песок, другие отскакивали от непробиваемых крабьих панцирей и со свистом улетали в темноту.
Отступающие чудовища представляли собой темную подвижную массу, выделяющуюся на фоне более светлого песка. Логан разглядел вожака, надменного и бесстрашного, неуязвимого для снаряда, который ударил в него и срикошетил.
Харви Логан бросился бежать, но его скорость замедлилась, когда он достиг мягкого прибрежного песка — ноги увязали по щиколотку.
Крабы исчезали в море. Они двигались в четком порядке, и наступающий прилив поглощал их.
— Стойте, ублюдки! — закричал Логан, когда его отчаяние достигло пика. — Гребаные трусы! Вернитесь!
Наконец он добрался до твердого песка. Слишком далеко для стрельбы, надо подойти поближе. Не торопись.
— О боже!
Он остановился как вкопанный и вложил в свое восклицание всю горечь, которую испытывал. Последняя колонна входила в воду. Вожак повернулся к эсминцу, вскинул клешни в последнем жесте триумфа и высокомерия, затем двинулся вслед за своим войском.
Харви Логан опустился на колени, тяжело дыша. Крабы ушли, все до одного. Но они удирали от него, не так ли? Вот почему они вернулись в море, а вовсе не из-за эсминца, обстреливавшего их. Он улыбнулся своим мыслям и в следующий момент увидел краба.
Сперва Логан заметил лишь пару глаз, тлеющих подобно красным уголькам в груде остывшей золы. Приглядевшись, он различил очертания краба, черное пятно на фоне теней. Тварь сидела там, не больше чем в тридцати ярдах от него, и внимательно наблюдала, не двигаясь. Логан понял, что краб ранен, но это не имело значения. Разве огромные бивни, украшающие стены его кабинета в Америке, не принадлежали раненому слону? Пуля, сидевшая в нем, была послана не из его ружья, но это не имело значения. Никто не знал об этом. Трофей есть трофей.
Логану не хотелось даже на несколько секунд оставлять чемодан, содержимое которого поможет ему съездить еще не в одну охотничью экспедицию. Тот был тяжелым и весил не меньше ружья.
Логан сделал несколько шагов вперед, ожидая, что краб бросится на него, но ракообразное не двигалось, только глаза говорили о том, что жизнь еще пульсирует под его могучим панцирем.
«Он больше овцы, — подумал Логан, — раза в два. Тоже подойдет. Если я просто постою здесь, он сдохнет».
Но не таким способом ему хотелось заполучить трофей. Вскоре на берег придут морпехи. Возможно, с материка пришлют войска. Он желал, чтобы лавры достались ему, когда это случится. Большие пушки не смогли остановить убийц из морских глубин, но он, Харви Логан, один из последних охотников на крупного зверя, сделал это. Его фотография, где он будет стоять на панцире убитого краба с ружьем в руке, появится во всех мировых газетах. Харви Логан в мгновение станет знаменитым.
Он поставил чемодан, зарядил ружье и поднял к плечу. Этот краб был ближе к нему, чем тот, гигантский, у гостиницы. Просто сидел и смотрел на охотника. Логан выстрелил из одного ствола и опустил оружие. Краб продолжал таращиться на него с той единственной разницей, что светящиеся красные точки сверлили Логана с еще большей злобой. Охотник выстрелил из второго ствола.
Он не верил своим глазам: это было невозможно, ни одно живое существо на земле не могло выжить после двух пуль пятисотого калибра, выпущенных в упор. Они, наверное, застряли у твари в мозгу. На этот раз он никак не мог промахнуться.
Логан решил, что это запоздалая реакция. Он читал где-то, что доисторические существа часто умирали лишь через пять минут после того, как был поврежден их мозг. Это время было необходимо, чтобы смерть проникла в другие части тела.
Он мог подождать, но тем временем нужно выстрелить еще раз для уверенности. Логан достал из кармана патроны и перезарядил ружье. Когда он закрывал затвор, пальцы у него дрожали: это было возбуждение от охоты, а не страх.