Шэннон понятия не имел. Он знал лишь, что должен пройти мимо нее, поджег очередной куст и бросился бежать. Увидев его, самка двинулась наперерез, вытянув вперед клешни.
— Ты, сука! — закричал он, швыряя горящую ветку из последних сил.
Та угодила прямо в уродливую морду чудовища, рассыпавшись ливнем искр.
Тварь упала назад, визжа и шипя от ярости и боли, и, пока она барахталась, Шэннон проскочил мимо. Через несколько ярдов он остановился и оглянулся.
Молотя клешнями, крабья королева погрузила голову в воду, чтобы облегчить жгучую боль, потом снова задрала, и Шэннон увидел ее глаза. Они больше не мерцали красным светом. Это были две пустые глазницы. Он ослепил ее! Королева выползла из моря и остановилась, глядя в его сторону, но он знал, что она его не видит. Ближайшие к ней деревья горели, осыпаясь пылающими ветвями. Королева попятилась и исчезла среди волн за пеленой густого дыма.
Шэннон закашлялся, поднял горящую ветку и пошел дальше.
Впереди, в густом клубящемся дыму, что-то двигалось. Он повернулся, держа перед собой ветку, готовый отразить новую угрозу. В следующую секунду на его закопченном лице появилось выражение облегчения, и он почти истерично засмеялся, узнав профессора Клиффорда Давенпорта и Клина. Огненное кольцо было замкнуто!
— Молодец. — Давенпорт похлопал его по плечу. — Мы сделали это. Богом клянусь, мы сделали это! Наверное, именно так выглядит ад, только на этот раз он уничтожает то, что породил.
— Крабьей королевы там нет, — сказал Шэннон. — Она в море. Я ослепил ее.
— Господи! — простонал профессор. — Тогда с ними еще не покончено. Коварная свинья! Будто знала. В любом случае нам лучше отойти в море, чтобы не поджариться вместе с этими тварями. Слышали бы вы, как они там мечутся и топочут, будто стадо слонов при пожаре в джунглях. Я не видел, чтобы кто-то из них выбрался. Остается молиться, чтобы королева не оказалась беременной.
Они отошли в море, залегли на коралловом рифе недалеко от берега и стали наблюдать за огненным адом. Пожар уже достиг пика, добравшись до центра болота. Оттуда неслось шипение, издаваемое не только горящей древесиной. Спустя некоторое время эти звуки стихли.
Медленно наступал рассвет, солнечные лучи с трудом пробивались сквозь клубы дыма, поднимающиеся над мангровым болотом. Ветра не было. Пожар мог продолжаться еще несколько дней, а то и недель.
Там, где когда-то росли пышные мангровые деревья, теперь стояли причудливые скелеты, заводи и протоки покрывал слой пепла. Это был погребальный костер для крабов.
— В ближайшее время никто не сможет туда войти, — буркнул Клин.
— И выйти оттуда тоже никто не сможет, — мрачно улыбнулся профессор.
Никто из них троих не решался обсуждать свою возможную участь. Енотовые устрицы и маленькие крабы тоже погибли в огне. Других источников пищи на этом острове не существовало. Теперь это было место смерти и опустошения.
Вскоре после полудня они увидели самолет. Он пролетел низко над островом, сделал круг, и, когда начал снова приближаться, все трое встали на вершине кораллового рифа и принялись размахивать черными от дыма рубашками.
Потом самолет улетел. Когда шум двигателей затих, мужчины погрузились в молчание. Хуже всего было то, что они не знали, видел их пилот или нет. Дым, обволакивающий остров, был плотнее любого тумана.
День тянулся медленно. Озеро с пресной водой высохло от пожара. Давенпорт понимал, что они протянут еще максимум пару дней.
Ближе к вечеру они услышали звук, о котором молились, — это был рев приближающегося вертолета. Им не нужно было даже вставать и пытаться привлечь внимание, потому что он уже садился на тот же плоский участок, на который приземлился Риордан три дня назад.
Пилот открыл дверь и стал ждать, когда они подбегут.
— Давайте на борт, ребята, — ухмыльнулся он. — Полковник Клинтон заждался. Вам светит обвинение в умышленном поджоге. Мы подумали, что горит Тихий океан. Дым простирается отсюда до самого острова Хэйман!
— Домой, парень, и не задерживайся, — усмехнулся Давенпорт. — Мне нужно сделать срочный телефонный звонок. На самом деле, два.
Профессор хотел сам доложить обо всем Грисдейлу. Но первым делом он поговорит с Пэт.
Шэннон же думал обо всех тех кенгуру, на которых мог бы спокойно охотиться, и об акулах, от которых снова будет охранять побережье. Одно было мечтой, другое — образом жизни.
Клин улыбался про себя, вспоминая о чемодане, зарытом под высокими соснами. Возможно, он там его и оставит. В заливе Барбекю по-прежнему полно рыбы, которую кому-то нужно ловить. Да и не в одних деньгах счастье.