Моллина писала, точно курица лапой. Темпл чуть не рассмеялась: ее почерк напоминал докторский, такой же неразборчивый. Но хоть цифры можно было прочесть.
Пришло время расплачиваться.
— Постер в спальне. Я сейчас принесу.
Она не предполагала, что Моллина пойдет за ней, но та пошла. Бывают же такие наглые люди! Дай им немножко власти, и они уже думают, что им все позволено.
Темпл обернулась:
— Если вы хотите подождать в гостиной, я буду через секунду.
— Я не хочу.
— Но вам придется. Я не предлагала вам тур по моей квартире.
Улыбка Моллины, которая, вообще-то, крайне редко появлялась на ее лице, была подозрительно обезоруживающей:
— Эта квартира меня обворожила. В смысле, заинтриговала. Вы говорите, ее выбирал Кинселла?
— Да, но мне она тоже понравилась.
Моллина оглядывалась вокруг с бесстрастным любопытством Черныша Луи:
— Ни одного прямого угла во всем помещении. Интересно.
— Вам не обязательно сопровождать меня в спальню.
Моллина наклонилась к ней, понизила свой голос до оттенка горького шоколада и произнесла со зловещей насмешкой:
— Улики!..
Темпл и не предполагала, что лейтенантша умеет так придуриваться.
— Что вы рассчитываете найти в моем будуаре? Думаете, там прячется Колонель Мустард (Персонаж настольной игры и снятого по ней детективного фильма «Улика») с мясницким топором?
Моллина пожала плечами. Она не собиралась отступать, и, при ее росте, являла собой непробиваемую стену.
Темпл сердито развернулась и прошагала в спальню, мечтая о том, чтобы взгляд мог убивать, потому что тогда она могла бы оглянуться на свою гостью и нанести роковой удар с помощью злобной гримасы.
Разумеется, сегодня утром она не удосужилась прибраться и заправить постель. И развесить одежду она тоже не могла со своим больным плечом.
— Добро пожаловать в палату для инвалидов.
Быстрый взгляд Моллины скользнул по обстановке, ничего не упуская, но ни на чем не задерживаясь:
— Где постер?
— В самом темном-претемном уголке моего шкафа!
Темпл открыла дверцу – экзотическое дерево из Южной Америки, Электра говорила, что оно носит поэтическое название: «пурпурное сердце». Вот, кстати, орден, который она заслужила за общение с Моллиной – Пурпурное Сердце!
Высокие ряды прозрачных пластиковых коробок с туфлями привлекли внимание Моллины:
— Вам пора открывать обувной магазин, — заметила она.
— С чего бы? Я предпочитаю оставить это все себе. — Темпл нырнула в дальний угол шкафа, отодвинув в сторону вешалки, чтобы пробраться сквозь занавес платьев, юбок и блузок. — Вот, пожалуйста. Получите.
Она протянула Моллине длинную бумажную трубку. Та развернула один конец и остановилась, как будто собираясь с духом. Темпл поняла, что она никогда не видела Макса живьем. Моллина разворачивала бумажное полотно очень осторожно, но в то же время быстро, точно не могла дождаться момента, когда сможет взглянуть на то, что там скрыто. Темпл наблюдала за ее реакцией. Никакой реакции не было. Лицо Моллины не выражало абсолютно ничего. Абсолютно. Конечно, только длительные тренировки могли сделать ее реакции такими нечитаемыми.
— Волосы действительно черные, или темно-каштановые? — спросила она.
— Как вороново крыло.
— А глаза действительно такие зеленые?
— Как у кота. И в темноте видит так же.
Моллина слегка поморщилась:
— Рост? Вес?
— Метр восемьдесят девять. Про вес никогда не спрашивала.
— Какие-нибудь… особые приметы? Родинки, шрамы?
— Я сказала, что это он может видеть в темноте, а не я.
Моллина склонила голову к плечу, изучая афишу. Ее, ослепительно-синие глаза скользили по глянцевой бумаге. Она положила постер на кровать, подняла с пола голубой шлепанец на среднем каблуке и прижала верхний край, вторым шлепанцем придавила нижний и отодвинулась, чтобы обозреть плакат целиком.
— Вам не приходит в голову, лейтенант, — спросила Темпл сдавленным голосом, — что мне, может быть, тяжело смотреть на этот постер при таких обстоятельствах?.. Так же тяжело, как разглядывать фотографии преступников у вас в участке, чтобы найти людей, которые на меня напали.
Моллина обернулась, взглянула на Темпл и опустила глаза:
— Нет. Простите, — она вернулась к плакату. — Он весьма… яркая личность, правда?
— Настоящее время. Вы дарите мне надежду, лейтенант. Хотя бы на месть, если не на воссоединение.