— Вижу, дела идут на лад, раз ты нанял себе людей. — кивнул я в сторону подмастерьев. — И что как насчет карманов?
— Ах, это! — Игнат щёлкнул пальцами, и из складки материи выскользнул кинжал с лезвием цвета воронова крыла. — Встроенные ножны. Вмещает до трёх клинков. И вот здесь, — он ткнул в пояс, — секция для зелий. Двойное дно — если ваших парней обыщут, ничего не найдут.
Попугай, до этого молча наблюдавший с люстры, спикировал вниз и вцепился когтями в рукав манекена. Ткань затрещала, но не порвалась.
— Чёртова птица! — взвизгнул портной, хватая метлу. — В прошлый раз она утащила мой лучший напёрсток!
— Успокойтесь, Игнат. Вы ведь в ответе за того, кого приручили… Ваш друг просто проверяет качество, — я усмехнулся, наблюдая, как попугай методично долбит клювом пуговицу. На металле даже царапины не появилось.
— Ну и? — портной замер, ожидая вердикта, как студент перед экзаменатором.
— Годится! А где мой комплект одежды?
— Ваш гардероб значительно лучше и элегантнее. Отвечаю головой. Не сомневайтесь. Всё упаковано и готово к отправке в ваше поместье. — сказал старик, кивнув на черную коробку, что лежала на столешнице возле его локтя.
— Что ж… Ты гений с напёрстком, — я швырнул на стойку пачку купюр крупного номинала. Золоченная бумага хищно блеснула в свете окна. — Следующий заказ — двести комплектов. С броней из теневого шёлка.
Игнат ахнул, словно проглотил иголку. Его пальцы задрожали, когда он поднял одну из купюр и поднял её на свет.
— Теневой шёлк… — он прошептал, будто услышал имя давно умершей любовницы. — Барон, вы знаете, сколько он стоит? Его ткут только в Китае. Достать будет непросто…
— Знаю, — перебил я. — И знаю, что ты найдешь выход. Чай не первый год замужем, Игнат. Выкрутишься. А я отблагодарю.
Портной побледнел, словно его выжали через мясорубку.
— Двести костюмов… через месяц, — выдавил он.
— Через две недели. — Я погрузил все обновки в сумку-бездну и направился к выходу, поправляя родовую печатку на пальце. — И добавьте к каждому комплекту плащи с капюшонами. Чтобы скрывали лица.
— Но…
— Денег хватит на всё, — бросил я через плечо. — И на ваше молчание — тоже.
Плюм, уставший терзать особенно бездушный манекен, уселся ко мне на плечо. Его кошачья морда блестела от слюны, а в глазах читалось явное разочарование — так и не смог разорвать мерзкую куклу.
Таксист, получив щедрые чаевые, благоразумно ожидал меня возле лавки. Сев в машину и обозначив адрес, я направился к старым знакомым.
Спустя несколько минут я уже был у них. Мастерская артефакторов напоминала адский цех, брошенный на произвол сумасшедшего инженера. Двор был усеян обломками неудачных экспериментов: ржавые шестерни размером с телегу, кристаллы, пронзавшие землю, как клыки, и куски металла, извивавшиеся словно змеи при приближении. Воздух гудел от магического напряжения, а запах озона смешивался с вонью перегоревшей кожи. Над крышей висело облако чёрного дыма, принимавшего формы то дракона, то вопящего лица.
Артёмка, внук Степана Игнатьевича, стоял у двери, прижимая к груди артефакт в виде черного клинка с красной выемкой у рукояти. Его комбинезон был в пятнах сажи, а лицо светилось нездоровой бледностью, будто он месяц не видел солнца. На лбу красовался свежий ожог в виде руны огня.
— Где дед? — вместо приветствия спросил я.
— Заболел, господин… Давление замучило беднягу. Я сегодня за него.
— Сколько сделали?
— Пятьдесят штук, барон! — голос его задрожал, словно он попытался удержать в руках живую молнию. — «Огневёрты»… э-э-э… стреляют огненными шарами и отражают вражеские заклинания. Только… — он глотнул, переводя взгляд на ворону, которая устроилась на заборе. — Иногда заедает кнопка на эфесе. Но это лишь на двух экземплярах.
Я взял артефакт. Вес приятный. Лезвие было выковано из метеоритной стали и украшено витыми узорами, но рукоять явно слегка кривилась влево.
— Твой прадед перевернулся бы в гробу, — пробормотал я, нажимая на кнопку, которая скрипнула, будто не смазывалась годами.
Артёмка заёрзал, словно его поставили на раскалённую сковороду:
— Старик говорил: «идеальный артефакт — мёртвый артефакт. Если не взрывается при первом выстреле — уже шедевр!»
— Тогда понятно, почему вы находитесь в таком запустении… — сказал я и навёл острие на обитую ржавчиной бочку в углу двора. Плюм приподнял ухо, почуяв развлечение. Кнопка щёлкнула с усилием, словно мне пришлось переломить хребет какому-то механическому зверю.
Громыхнуло.
Струя сизого дыма вырвалась из лезвия, а следом — огненный пульсар размером с кулак среднего мужчины. Он впился в бочку, и та взорвалась в щепки, осыпав двор искрами. Осколки металла воткнулись в забор, а одна из искр подожгла штаны Артёмки.