Шаманы стояли в стороне, не вмешиваясь, у них будут свои задачи. Я хлопнул в ладони, привлекая внимание.
— Итак, распределяемся. — я повернулся к одному из шаманов — Ты и десять воинов идёте со мной. Задачу объясню на месте.
Те, кто был обозначен, подошли ближе. Один из них поправил ремень артефактного клинка на плече.
— Дальше. — я обернулся к остальным. — Двадцать воинов остаются здесь, у горы. Ваша задача — охрана. Големы-строители должны работать без страха и без свидетелей. Никто — никто! — не должен попасть внутрь. И если кто-то даже подумает подойти ближе, чем на сотню шагов, вы сделаете из него арт-объект. Ну или удобрение.
Я показал на боковой проход, откуда время от времени выходили големы, тащившие наружу обработанные глыбы камня. Молчаливые, массивные, но пока — тайные. Пусть такими и останутся.
— Далее. Шаман и десять бойцов отправляетесь в мою усадьбу. — я протянул в их сторону планшет с картой окрестностей. — На вас настройка охраны, патрулирование территории, полный контроль периметра. Если кто-то проберётся — это должна быть последняя ошибка в его жизни. Там недалеко идет строительство казарм, но они еще не готовы. Пока разместитесь в здании склада.
Шаман кивнул, а я отправил смс Григорию, чтобы встретил «гостей».
— Последняя группа — тоже десять человек. Вашей задачей будет патрулирование всех моих земель. — на этот раз планшет перекочевал в их сторону, где я обрисовал им границы патрулирования, беря во внимание их расширение. — У меня там завелись крысы. Диверсанты. Кое-кто играет в шпионов. Их немного, но вы же необычные бойцы. Вы — Огнейронцы. Пусть они поймут, что шпионить на моей территории — это всё равно что подглядывать в логове голодного медведя с петардами в заднице.
Пару глаз зажглись янтарным светом ярче обычного. Хороший знак.
Я отступил назад, наблюдая, как группы формируются, расходятся, активируют свои артефакты и начинают движение. Всё быстро, чётко, слаженно. Машины войны. И мои машины. В моих камзолах.
— Хм… — я крякнул, поправляя ворот своего пальто. — Начинает напоминать армию. Осталось только флаг повесить и устроить кому-нибудь очень плохой день.
Повернулся к шаману, что остался со мной.
— За мной. — произнес я и направился на выход.
Оказавшись снаружи, я сел на мотоцикл, что стоял у входа. Машина послушно зарычала, обдав воздух гарью и каплей магии. Огнейронцы, ясное дело, поехали бы со мной, будь у них байки, но, увы. У них был только многокилометровый марш-бросок по горной дороге.
Я бросил взгляд через плечо: десяток серых исполинов с янтарными глазищами уже выстроились клином за мной. Шаман замыкал строй, закутавшись в плащ, что с каждой секундой всё больше напоминал ночное небо — живое, дышащее.
— Ну что, марш-бросок по-королевски, а? — усмехнулся я и дал по газам.
Вскоре мы въехали в Морозовку. Я — по-человечески, по-дворянски, на ревущем мотоцикле. Они — как тени войны, неслышно, без запинки, не сбавляя шага. Даже не запыхались. Только пыль стелилась за ними шлейфом.
На въезде меня уже ждал Семён Петрович — староста и по совместительству кузнец, философ, пессимист и регулярный комментатор всех деревенских бед с выражением лица «я же говорил».
— Лев Вессарионович! — выдохнул он, когда я остановился. — Да вы, как всегда, с ветерком…
Он бросил взгляд на Огнейронцев, замолчал, побледнел, потом посмотрел на меня.
— Ты мне ещё спасибо скажешь. — я сбросил перчатки и слез с мотоцикла. — Говори, что нового?
— Да вредители, барон. Опять. — Петрович раздражённо тёр ладони о фартук. — Мы же дорогу-то строим, помните? А они то воровством, то поджогами, то камни воруют. Сегодня трактор сгорел! Сам! Тракторист клянётся, что духа видел. На цепях.
— Мистический вандализм, значит? — я кивнул, не удивлённый. — В курсе я. Вот, кстати, профилактика.
Я кивнул в сторону воинов. Огнейронцы замерли, как статуи. Ни шевеления. Кто-то из местных детей выглянул из-за плетня и тут же скрылся обратно.
— Это что… охрана, что ли?.. — пробормотал Семён Петрович, моргая, как будто впервые увидел, что камни могут ходить.
— Ага. Армейское подразделение под кодовым названием «не лезь, сожрут». Глядите, бойцы отменные. Ум — сомнительный. Руки — из задницы, прямо скажем. Поэтому выделяешь им дом, желательно подальше от людских глаз, приводишь в порядок, чтобы крыша не текла и стены не пищали и предупреждаешь жителей, чтобы не пялились.
— А они… — Петрович понизил голос, — это вообще… кто?