- Простите великодушно, - вкрадчиво сказал Петр Васильевич. - А какая вам нужна палата?
- Тридцать первая.
- Вы ошиблись номером! - торжествующе ответил шпион и демонстративно отвернулся к стене.
Кальмова оскорбленно повел плечом, с силой стукнулась им о дверной косяк и вышла.
А в голове Карасева уже зрел злодейский план. "Интересно, долго ли меня продержат в больнице? - размышлял Петр Васильевич. - А вдруг завтра выпишут? Надо что то придумать, чтобы задержаться здесь хотя бы на недельку".
Он сел в кровати, поднатужился и больно укусил себя в живот. Потом осмотрел рану, помазал ее горчицей и удовлетворенно улыбнулся. По его расчетам этого должно было хватить дней на восемь. Диверсант натянул больничную пижаму и отправился искать главного инженера.
Стараясь не стучать шлепанцами, он прокрался по коридору к тридцать первой палате и осторожно заглянул внутрь. На двух кроватях спали больные, на третьей сидел обложенный чертежами мужчина и что-то писал в общей тетради.
- Сосед, забьем козла? - развязно предложил Карасев.
Мужчина отрицательно покачал головой.
- А в шашки? - не унимался шпион.
- Нет, - буркнул мужчина.
- Тогда, может, кроссвордик разгадаем?
Инженер помолчал.
- Могу обучить иностранным языкам, - упавшим голосом сказал агент 008. - Они вам могут пригодиться в работе.
- Извините, мне некогда.
- Чем это вы так заняты? - бесцеремонно поинтересовался Петр Васильевич. - Я вижу, что-то чертите.
Изобретатель выразительно посмотрел на Карасева и с раздражением заметил:
- Я работаю.
- Вот это напрасно, - нравоучительно произнес шпион. - В больнице нужно не работать, а лечиться. Врачи о вас заботятся, сил не жалеют. А мы режим нарушаем. Сейчас я позову заведующего отделением.
- Нет, нет, пожалуйста, не делайте этого, - взмолился инженер. Понимаете, заканчиваю работу над изобретением. Такую потрясающую штуку придумал на полупроводниках. Она в нашей отрасли революцию произведет. Утрем нос загранице.
- А, так вы изобретатель! Это другое дело, - важно кивнул Карасев. И что же, вас тут не охраняют?
- Ну, от кого же охранять в больнице, удивился инженер. - Вы думаете... Вы полагаете что изобретение могут похитить?
- Да нет, - замахал руками Петр Васильевич. - Что вы, что вы! Кому это придет в голову? Изобретайте и не беспокойтесь. Долго вам еще осталось-то?
- Дней пять.
- Ну, ну, не буду вам мешать, - заторопился диверсант. - Работайте, а я покараулю, чтобы врач не вошел.
Карасев плотно притворил за собой дверь и походкой демобилизованного солдата направился в ординаторскую:
- Выпишите меня через пять дней, доктор.
На шестой день Петр Васильевич сдал сестре-хозяйке пижаму, получив от нее свой костюм, переоделся и принялся прохаживаться по коридору, дожидаясь, пока изобретатель останется в палате один. Наконец желанный момент наступил. Больные, вздыхая и охая, разбрелись на процедуры, санитарка вышла на лестницу покурить. Диверсант стремительно, как скаковая лягушка, ворвался в палату а закрыл за собой дверь. Теперь он был с инженером один на один.
- Вот, зашел попрощаться, - криво улыбнулся он. - Ну как, закончили работу над изобретением?
- Представьте себе, как раз сегодня утром! - воскликнул инженер. Вот тут все чертежи. - Он ласково похлопал рукой по тумбочке. - Вечером придут сослуживцы, переправлю с ними на завод.
- Поздравляю, - процедил Карасев сунул руку в карман за своей зловещей авторучкой. Однако, он нащупал там одни обломки. Весь карман был перепачкан ядом кураре. Петр Васильевич отдернул руку, потоптался и находчиво сказал:
- А вас на рентген срочно вызывают. Я только что оттуда. Кажется, они подозревают, что у вас что-то нехорошее.
- Как, - удивился изобретатель, - я ведь только вчера рентген делал.
- Пленку не уберегли, - сокрушенно покачал головой шпион. Моль в трех местах проела.
Встревоженный инженер выбежал из комнаты, а Карасев подскочил к тумбочке, привычным движением вытащил чертежи и разложил их на кровати. Руки почти не дрожали. Петр Васильевич потянулся за вмонтированным в пуговицу фотоаппаратом, но второпях никак не мог ее нащупать. Он оторвал взгляд от чертежей и посмотрел на свой пиджак. Две пуговицы были выдраны с корнем. Третья, в которой ничего не было, болталась на одной ниточке. Джеймс Бонд сделался сиреневым от злости. Он свирепо перекусил зубами нитку и проглотил пуговицу не жуя. Придя в бешенство, агент 008 стал уже подумывать, не переправить ли ему за кордон вместо главного инженера больничную сестру-хозяйку, но в этот момент в палату вошел изобретатель. Петр Васильевич быстро сунул чертежи в тумбочку и, не моргнув глазом, полюбопытствовал:
- Ну, что показал рентген?
Иванов подозрительно посмотрел на него, потом заглянул в тумбочку, увидел чертежи и успокоился.
- Вы что-то напутали, - пожал он плечами. - Там вызывали не меня, а какого-то Карасева.
- Карасева? - испугался шпион. - Я его знаю, он в нашей палате лежит. А что такое? У него же все снимки отлично получились.
- В этом все дело. Его снимки на выставку отправляют.
- На какую еще выставку? - побледнел Бонд, смертельно боявшийся какой бы то ни было огласки.
- На международную фотовыставку в Брюссель, - сказал инженер. - Всего хорошего, товарищ Карасев. Странные у вас шутки.
- Извините, - смутился Петр Васильевич, - в свое время не удалось получить образования.
Он помолчал и добавил ни к селу, ни к городу:
- Вам полы отциклевать не требуется?
- Благодарю вас, - холодно ответил Иванов, - я уже заказал мастера в комбинате бытового обслуживания.
- Там ведь вам долго ожидать придется, предупредил шпион.
- Ничего, мне не к спеху, - успокоил его изобретатель, выпроваживая из палаты. - Будьте здоровы, товарищ Карасев. Повышайте свое образование.
ГЛАВА 8. Операция "Сейф"
Вернувшись из больницы, Джеймс Бонд переоделся и стал думать, как жить дальше. Он знал о изобретателе только то, что Иванов ждал мастера из комбината бытового обслуживания. Шпион решил ухватиться за эту ниточку и запутать весь клубок. И агент 008 пошел в комбинат наниматься на работу.
Вместе с пиджаком он на всякий случай сменил квартиру и фамилию. Теперь в его кармане лежал паспорт на имя Карпа Карповича Бильдюгина, преподавателя пения и труда. Внешность его тоже неузнаваемо изменилась. Он отпустил волосы до плеч, надел темные очки и стал похож на звезду кабаре, получившую пятнадцать суток за мелкое хулиганство. В таком виде его не узнала бы даже родная мать, которую заменял ему шеф.