— Ювелиру?… — сжал губы Кремер. — Шантаж я не люблю и в любой момент могу вызвать полицию. Я знаю всех солидных ювелиров Германии, но Германа Шпехта среди них что-то не припомню.
— Как видите — он существует, — весело сказал Петро, решив идти напролом. — Существует, хотите вы того или нет, и надеется всегда процветать!
— А при чем здесь я? — неприязненно спросил старик.
— О! Весьма и весьма! Я решил установить с вами деловые контакты, — ответил Петро. — Вы, господин Кремер, меня устраиваете. Точнее говоря, не столько вы, сколько репутация вашей фирмы.
Кремер сжал руками подлокотники кресла. Лицо его налилось кровью. Раскрытым ртом он хватал воздух, испепеляя взглядом посетителя. Потом овладел собой и процедил сквозь зубы:
— Или вы идиот, или начинающий жулик. Ступайте, я не стану вызывать полицию…
Петро молча вытащил из кармана маленькую коробочку и раскрыл ее под самым носом у Кремера.
Удар был рассчитан точно. Ювелир даже зажмурился как от яркого света. Схватил коробочку длинными бескровными пальцами, уткнулся в нее и чуть ли не стал обнюхивать содержимое. Не глядя, нащупал в ящике лупу и долго разглядывал поблескивавший на черном бархате прозрачный камешек.
— Уберите и никому не показывайте, — сухо сказал. — Краденое никогда меня не интересовало…
«О-о! — подумал Петро с опаской — А ты более чем стреляный воробей!»
Не спеша спрятал коробочку, пожал плечами и поднялся.
— Я надеялся, что мы найдем общий язык, господин Кремер, — произнес с достоинством Петро. — Не получилось. Ну, что же… Мое почтение! — вежливо раскланялся и направился к двери, почти не сомневаясь, что ювелир сейчас его остановит.
— Одну минуту, господин Шпехт, — услышал Петро, когда взялся за ручку двери. — А чем вы можете доказать, что бриллиант — ваша собственность?
Петро подавил невольную улыбку: ход он сделал правильный. Возмутись он, начни доказывать — проиграл бы. Бриллианта старик все равно не выпустит. Инициатива теперь перешла к Герману Шпехту.
— Этот бриллиант — пустяки, господин Кремер! — небрежно произнес Петро, возвращаясь. — Наша фирма обладает значительно большими возможностями… — Положив на стол перед ювелиром удостоверение сотрудника СД, он нарочито вздохнул: — Сожалею, что вы несколько предвзято относитесь к нашим предложениям.
Кремер мельком взглянул на удостоверение и отодвинул его.
— Следовало начать с этого. Мы не потеряли бы зря столько времени, уважаемый господин Шпехт.
Петро положил документ в портфель.
— Об этом как-то сразу не подумал. Ведь я прежде всего коммерсант.
— Ну да, ну да, — растянул длинное лицо в улыбке Кремер, но глаза оставались холодными и сверлили Шпехта. — Всегда рад иметь дело с деловыми людьми. Итак, вы хотите продать камень?
— Вы правы. — Коробочка снова перекочевала из кармана Петра на стол.
Кремер тщательно взвесил бриллиант. Капнул на него кислотой. Громко причмокнул губами и размеренно сказал:
— Его цена — сорок тысяч марок. Могу предложить наличными тридцать пять.
«Эге! Это, значит, примерно половина того, сколько он стоит», — прикинул Петро и скучным голосом сказал:
— Только что вы сами сказали, что предпочитаете иметь дело с деловыми людьми. За кого вы меня принимаете?
— А сколько бы вы хотели? — спросил старик.
— Камень стоит не менее восьмидесяти тысяч, коллега. Семьдесят пять мне заплатят в любой момент.
Ювелир вздохнул.
— Да, цену ему вы знаете, — сказал с уважением. — Но надо помнить, что сейчас война… и люди хотят покупать колбасу, а не бриллианты.
— Разница между умным человеком и ограниченным, — поднял палец Петро, — в том и состоит, что умный знает, когда покупать бриллианты, а когда колбасу. Лучше всех это должны знать мы, немцы, уже пережившие одну послевоенную инфляцию. Вы знаете лучше меня, господин Кремер, сколько выиграли те, кто вложил деньги в драгоценности?
— Сейчас не те времена, совсем не те времена! Наша доблестная армия одерживает победа за победой, и мы…
— Простите, — прервал хозяина Петро, — учитывая все, что вы изволили сказать, а также то, что это наша первая сделка, я согласен на семьдесят тысяч и лишь треть — в валюте. Предпочтительно фунты и доллары.
Кремер скрипуче засмеялся.
— Фунты и доллары!.. Ха-ха… Валюта… Где же вы ее возьмете сейчас?
— Хорошо, валютой двадцать пять процентов, — твердо сказал Петро. — Это — последнее слово!
Ювелир забегал по кабинету. Потом вдруг сел на стул напротив гостя, уставился на него неподвижным взглядом бесцветных, белесых глаз.
— Ладно… Будет по-вашему… Согласен, поскольку это наша первая операция…
— Первая или последняя, — ответил Петро, — это не имеет значения! Я не позволю никому ущемлять мои интересы. Ни возраст партнера, пи авторитет фирмы на мои решения влияния не оказывают.
— А вы, молодой человек, начинаете мне нравиться, — осклабился Кремер. — Деловая хватка у вас, настоящая.
— Немецкая, — уточнил Петро.
— Верно!.. — кивнул ювелир и продолжил торжественным тоном: — Сейчас мы вступили в очень ответственный для немецкого народа период, господин Шпехт. Победное наступление наших войск вызвало некоторое перемещение ценностей с востока на запад… Но поток этих ценностей, к сожалепию, подобен жалкому ручейку. Отчасти в этом повинна наша администрация, которая, я бы сказал, весьма примитивно регламентирует деловую инициативу. В результате значительная часть ценностей оседает на месте. — Кремер на миг остановился, затем многозначительно произнес: — Долг каждого настоящего немца-патриота — приложить все усилия, чтобы помочь нашей державе в деле максимального перемещения ценностей и тем самым укреплять мощь великой Германии!
«Вон ведь какую идейную базу подвел! — подумал Петро. — Вот что значит хищник! Великолепно знает, негодяй, откуда берется это золото!..»
— Нельзя не согласиться с вашей оценкой, — воспользовался Петро секундной паузой, — временных э-э… непорядков в операциях с драгоценностями. Многие наши чиновники, к сожалению, не понимают той простой истины, что карман немецкого коммерсанта в то же время и карман государства.
— О-о! Великолепно сказано! — Кремер одобрительно кивнул.
— Вот это я и хотел отметить, прежде чем условиться о продаже некоторых драгоценностей. Как мне представляется, мелким чиновникам незачем вникать в характер наших с вами сделок…
Ювелир совсем преобразился — теперь он походил на легавую, которая почуяла запах дичи и сделала стойку. Кремер потер руки и елейным тоном сказал:
— Золото, изъятое на востоке, там, на месте, стоит значительно дешевле. Хотелось бы рассчитывать, что вы не станете требовать за него от старого и бедного ювелира слишком много? К тому же полная тайна наших сделок…
«Ну и сквалыга!» — подумал Петро. Ему порядком надоел этот разговор. Но останавливаться на полпути нельзя — старый пройдоха еще очень нужен, да и нельзя оставлять ему ни малейших зацепок.
— Меня, в конце концов, вовсе не беспокоит, будете ли вы афишировать наши сделки или нет. Хотя, конечно, это в какой-то степени может повлиять на их дальнейшее развитие. До сих пор меня всегда уверяли: такого рода делам реклама только вредит.
— Хха-хха… — проскрипел ювелир. — Великолепно. Вас, молодой человек, понимаю. Итак, к делу. Мы достигнем полного согласия, если моя фирма от оптовой цены получит тридцать процентов скидки.
— Пятнадцать процентов принесут вам много, даже слишком много, господин Кремер. Ну, а если вспомнить ваши слова о том, что каждый немец-патриот…
— Двадцать… пять… — проскрипел ювелир.
— Двадцать — это предел возможного!
— Ладно. — Кремер поднялся, обежал вокруг стола и снова опустился в кресло. — Конечно, при том условии, что товар нас вполне удовлетворит.