— Еще бы, — мрачно сказал пастор Дин.
— Он взял меня с собой в долгую поездку. Почти все время я спала. Когда я проснулась, то оказалась в доме Бет, а его уже не было. Ее родители сказали мне, что они удочерят меня, и чтобы я забыла о маме и той жизни, которая у меня была раньше. Я так и сделала. Я заставила себя забыть все грязные вещи, которые меня заставляли делать. Я забыла мужчин. Я забыла свою маму. Я забыла Маршалла. Я забыла свою няню, от которой всегда пахло шоколадным печеньем. Я забыла моих подруг, Сойер и Виду, которые были мне как сестры. Я забыла каждую уродливую деталь своей жизни, пока не забыла саму себя.
Глава 30
— Лили, взгляни на меня. — Девушка не хотела видеть выражение отвращения, которое, как она была уверена, появилось на его лице. — Пожалуйста, посмотри на меня.
Она повернулась к нему, глядя на него в темноте. Вместо ожидаемого отвращения, она увидела сострадание и любовь.
В ту же секунду Лили сломалась. Она рыдала по тому ребенку, который никогда не был ребенком. По всем тем годам, которые она провела в страхе перед собственной тенью, и больше всего — по будущему, которое боялась начать с Шейдом.
Обняв ее за плечи, пастор Дин позволил ей плакать, пока она не затихла, прижавшись к нему.
— Я обещала себе, что больше не буду плакать, — сказала Лили, смущенная своим провалом.
— Думаю, этот раз был вполне оправдан. Ты поэтому хочешь стать социальным работником, чтобы помогать таким детям, как ты?
— Да, думаю поэтому, — утвердительно кивнула она.
— Лили, собираешься ли ты осуждать детей, которые оказались в ситуациях, подобных твоей?
— Конечно, нет, — ответила она, потрясенная тем, что он мог предположить, будто она на такое способна.
— Когда завтра люди начнут приходить в церковный магазин, ты собираешься осуждать их за то, что их привела туда нужда?
— Нет, — повторила она. — Им нужна наша помощь.
— Да, нужна, точно также, как в ней нуждалась и ты, но рядом не оказалось никого, кто мог бы тебе помочь. Ты выбрала выжить, Лили. Ты самая добрая, самая сострадательная женщина, которую я знаю, и это настоящее чудо, что эта часть тебя не была уничтожена. Как твой пастор, я больше, чем горжусь тобой. Ты делаешь мои воскресенья значимыми, потому что, когда я смотрю на свою паству и вижу твое лицо, я знаю, что Бог одарил мою церковь твоим присутствием. Ты не сделала ровным счетом ничего, за что могла бы стыдиться. Стыдно должно быть тем, кто виноват в том, что причинил тебе боль. Тебе нечему учиться у меня, а мне, наоборот, есть чему поучиться у тебя, Лили. Потому что, Господь мне свидетель, я бы убил каждого из тех ублюдков, которые прикоснулись к тебе.
— Спасибо, пастор, — с облегчением улыбнулась ему Лили, радуясь, что он не подумал о ней плохо.
— Иди в дом. Здесь холодно. Увидимся утром.
Она встала и остановилась, когда он не последовал за ней.
— Вы не идете?
— Я приду через минуту. Хочу помолиться.
— Хотите, я останусь и помолюсь с вами?
— Нет, ты уже достаточно долго пробыла на улице. Это не займет много времени.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Лили.
***
— Ты не заслуживаешь ее.
— Я знаю, — сказал Шейд, выходя из тени, не сводя глаз с Лили, идущей обратно в клубный дом.
— Хорошо, что они все мертвы, иначе мы уже сегодня были бы в пути.
— Похоже, все мертвы, кроме одного, — задумчиво сказал Шейд, повернувшись к своему брату.
— Который из них? — нахмурился Дин.
— Тот, который отдал ее родителям Бет.
— Думаешь, что-то из ее прошлого может быть причиной того, что кто-то пытается ее убить?
— Кто бы ни следил за ее домом, он делал это уже много лет. Кто еще это мог быть? — сказал Шейд, придя к единственному выводу, который имел хоть какой-то смысл.
— Черт.
— Поговори с Ноксом, расскажи ему, что мы узнали сегодня. Я собираюсь поговорить с Бет и посмотреть, помнит ли она что-нибудь о том дне, когда Лили приехала к ним. На данный момент любые документы об удочерении, даже поддельные, будут зацепкой. — Единственной надеждой Шейда найти документы была Бет.
— Я поговорю с ним этим вечером, до того, как он уедет.