Судьба его друзей была в руках Временного Собрания, моны Валриссы и народа Каллиды.
– Я вернусь, – прошептал он в холод.
Глава 12
Воя на Луну
– Надвигается буря, – сказал молодой монах Дзирту однажды ночью на заднем крыльце Монастыря Желтой Розы.
Дзирт рефлекторно посмотрел вверх и высоко в небе увидел почти полную луну и линию облаков, мчавшихся под порывами быстрого ветра. Мерцали звезды. Вдалеке послышался пронзительный лай.
– Ты слышишь их? – спросил монах, и Дзирт повернулся, чтобы посмотреть на него.
Невысокий и худощавый, он выглядел так, словно его мантия была на три размера больше. Грязные пальцы торчали из-под передних складок темно-коричневого одеяния, сбившегося вокруг сандалий – Дзирт заметил, что у одной из туфель порвана завязка, которую починили с помощью лозы. У монаха было приятное лицо с едва заметными усами и растрепанными каштановыми волосами, разделенными пробором посередине и зачесанные вперед, они обрамляли его худые щеки, как капюшон.
– Койоты, – сказал Дзирт.
Монах покачал головой, отводя любопытный взгляд от Дзирта. Ночь потемнела, когда облако прошло перед луной.
– Признаю, что они действительно похожи на койотов, – сказал монах. – Раньше я совершал ту же ошибку.
Дзирт выгнул бровь.
– Они делают это нарочно, – объяснил монах. – Прислушайся внимательнее, не к лаю, а к более тихим звукам в промежутках.
– Это действительно твое имя? – спросил Дзирт. Смена темы явно удивила молодого человека.
– Мое имя?
– Брат Головастик?
– Ты знаешь обо мне! Для меня это большая честь.
Лунный свет снова ярко полился вниз, и лай возобновился. Дзирт сделал, как советовали, и обратил внимание на тихие интерлюдии. Широкая улыбка расползлась по его лицу, и он кивнул, узнавая тявканье и визг.
– Гноллы, – сказал он.
– Да, – сказал Головастик. – Да, гноллы, и да, это имя, которое дали мне, когда я был ребенком, брошенным у входной двери монастыря.
Дзирт изучал этого человека и не увидел в нем ни торжества жертвы, ни желания сочувствия, вообще никаких признаков того, что ранние переживания оставили какие-либо шрамы. На самом деле Головастик казался совершенно довольным. Если он и чувствовал, что ему не хватает семьи, то, конечно, не подавал никаких внешних признаков. Дзирт, конечно, мог это понять – монахи Монастыря Желтой Розы казались друг другу такой же семьей, как и его Компаньоны Халла.
– Они очень активны этой ночью, – сказал Головастик, проходя мимо Дзирта, чтобы опереться на перила крыльца. – Они становятся такими, когда осень затягивается, возвещая о приближении зимы.
Он кивнул на север, указывая на летящие линии облаков.
– И дни становятся короче по мере того, как северный ветер становится сильнее. Я ожидаю, что будет сильный шторм.
– Откуда брат Головастик так много знает о гноллах?
– Потому что я большую часть времени нахожусь на улице, а Галены кишат ими, – ответил он. – Откуда великий Дзирт До'Урден знает о брате Головастике?
Дзирт улыбнулся превосходной степени, которую Головастик использовал перед его именем.
– Великий Дзирт До'Урден, – тихо повторил он, закончив со смешком. – Брат Афафренфер говорил о тебе.
Мастер Афафренфер, – поправил Головастик.
– Он всегда хотел титула брата, – сказал Дзирт.
Головастик пожал плечами и кивнул.
– Я скучаю по нему. Ты был там, когда он умер?
Прямой вопрос задел Дзирта за живое и пронесся в его голове, возвращая его к тем моментам, когда Афафренфер пришел за ним в начале грандиозной трансценденции. Афафренфер пожертвовал собой, чтобы служить проводником для возвращения Дзирта в живой материальный мир.
– Отчасти, – ответил он, потому что не знал, что еще сказать. Как он мог начать объяснять ощущения, которые испытал в тот замечательный момент?
– Напоминание о том, что мы должны жить теми днями, которые нам даны, – тихо заметил Головастик. – А что с его другом, дворфом?
– Атрогейтом?
– Нет, – сказал Головастик, и даже в лунном свете Дзирт мог видеть, что он покраснел.
– Амбра, – сказал Дзирт. – Амбергристл О'Молл из Адбраских О'Моллов.
– Она поцеловала меня, – сказал Головастик, явно смущенный. – Я был очень молод. Это был мой первый поцелуй.
Дзирт ответил улыбкой, но медленно покачал головой, сбивая молодого человека с толку.
– Она умерла как герой, – сказал ему Дзирт.
– Слишком много героев умирает, – сказал Головастик.
– Многие бы не согласились, – тихо ответил Дзирт, вызвав растерянный взгляд монаха. Дзирт только рассмеялся в ответ, не желая спускаться в эту философскую кроличью нору.