Он хотел спросить, о ком говорит отец, но тот сказал что-то про время и показал рукой, что игра на площадке начинается. Тогда он пошел к ребятам, а отец, прикрыв глаза ладонью, со стороны наблюдал за игрой. Так незаметно для себя он проснулся.
Странно. Было уже пол-девятого. Обычно он так долго не залеживался. Во рту было ощущение сухости, и слегка побаливала голова. Ушедший сон казался удивительно близким, словно можно было протянуть руку и снова вернуть его. Но пора было идти. На работу.
Работа прошла быстрее, чем обычно. Мыслями он не раз возвращался к фрагментам своего сна. Ощущения от этого были приятными и сладостными, словно вспоминаешь вкус понравившейся конфеты. Возможно, это было его наиболее яркое впечатление за последний месяц. Или полгода. А может даже год. Его сослуживцы и сослуживицы, бесконечные папки, серые стены — все
это теперь казалось ему совершенно несущественным, не стоящим внимания. Он подумал, что было бы совсем неплохо не видеть всего этого — а вот так взять и уснуть, и видеть сны, чудесные и непонятные. Его детские сны. Он все еще думал об этом, когда возвращался домой. И по дороге снова купил ту же бутылку пива.
…ГОСПОДИ, КАК ХОЧЕТСЯ СПАТЬ!…
Сегодня-завтра. День за днем. Как будто ты приподнимаешься на цыпочках, тянешься изо всех сил вверх, где, возможно, тебя ждет нечто интересное (сюрприз!), достаешь кончиками пальцев потолок, а потом смотришь вниз, и видишь, что пол ушел бесконечно далеко от тебя. Затем опускаешь руки — и все становится на свои места, ты снова твердо стоишь на полу обеими ногами.
Это было так интересно. Он даже не подозревал, что ночи могут быть столь содержательными. Он многое начал находить и узнавать. «Ключики», как сказал бы ведущий популярной игры. Он не знал, кому они нужны и зачем, но игра (игра?… возможно, он воспринимал это именно так) начинала ему нравиться. Он обретал утерянное когда-то. В его детстве. Он даже взял, наконец, положенный ему отпуск, и, похоже, что этому были рады все: и директор («тебе надо отдохнуть», – сказал он и забавно повел носом; все смеялись над этой его привычкой, но какое было ему дело?), и сослуживцы. И он сам. Его сэкономленное рабочее время было весьма кстати. Потому что дни становились короче, а ночи — длиннее. Так бывает в это паскудное время года — осень…
9.52. 10.13. 10.41.
Старые новые друзья. Они бесчисленной вереницей проходили через его сны. Некоторых он хорошо знал, других он КОГДА-ТО хорошо знал, третьих… он не был уверен, но, похоже, он БУДЕТ их хорошо знать. Их лица терялись в тумане, но он точно знал, что узнает их, безошибочно отличит одного от другого даже с закрытыми глазами. Иногда они общались на самые различные темы, иногда ничего не говорили друг другу, а просто играли или бродили по бесконечным, залитым солнцем и водой окрестностям.
«Ключики», «ключики», «ключики»…
11.15., 11.46., 12.05.
«Они стремятся освободиться», – сказал ему отец. Он не помнил, когда и по какому поводу эта фраза была произнесена, но речь шла о мондронах. Эти (существа?) все больше начинали интересовать его. О них знали все, но никто не помнил. Или притворялся, что не помнил. Когда он произносил это слово, что-то шевелилось внутри его сознания, бесконечно далеко. Это походило на… Черт возьми, на что же это походило?!
СТРАХА НЕ БЫЛО, БЫЛО ПРИЯТНОЕ ВЯЗКОЕ ЛЮБОПЫТСТВО.
12.16., 12.52., 13.17.
СТРАХ ПРИШЕЛ ПОЗЖЕ.
13.44, 14.01., 14.33.
Снова было море, снова был пляж. Были бесчисленные игры, путешествия, разговоры, которые он не мог вспомнить, проснувшись. Помнились лишь отдельные отрывки, картинки, которые, как сказал один ученый по телевизору, вытаскивал его «невод Мнемозины». «Улов» был скуден. Точно разбросанные ключики к головоломке.
Отец редко говорил с ним о мондронах. Но один раз… это было больше, нежели туманное «они». Это была большая цельная картина. Которую он умудрился запомнить, наверное, каким-то чудом.
Ои вместе с отцом были в тесном белом коридоре какого-то здания (он точно знал, что это больница, госпиталь). Вокруг стояла странная неестественная тишина, а отец что-то бубнил под нос, но он его не слушал. Он осматривался, и видел только множество дверей. Он находил это место знакомым. Внезапно что-то произошло. Расплывчатое лицо отца заколыхалось, и он схватил его за руку и потащил за собой по коридору. Двери кабинетов распахнулись, и оттуда стало появляться нечто бесформенное, не похожее ни на что (в белых халатах?). Он испугался. Они неслись по коридорам (вправо и вниз), сквозь э т о, и, наконец, толкнув какую-то дверь, оказались на воздухе. Они отбежали на несколько метров и повернулись лицом к зданию. Теперь он понял, что оно было похоже на их местную районную поликлинику, в которую его водили в детстве, но чем-то неуловимо отличалось. Потом вдруг раздался резкий пронзительный звук, и он увидел, как стекла в окнах буквально взорвались и полетели вниз серебристыми осколками. Он отшатнулся, но отец удержал его. «Им кажется, что они заперты. Кто-то запер их», – сказал отец. Все утихло. Окна были пусты и безжизненны. Потом они повернулись и, не оглядываясь, ушли от этого странного здания.