Сны снятся всем — птицам, животным, людям. Даже у рыб есть свои сны. Но до сих пор никто – ни ученые, ни богословы, ни астрологи – так и не смог четко объяснить, что же такое сон.
14.59, 15.23., 15.56.
Снова море. «Почему же все так похоже на реальность? Почему?» Ника снова каталась рядом с ним, красивая и неуловимая, как морская волна.
ЕГО ОТЕЦ.
16.14., 16.37., 16.54.
Он погиб во время автокатастрофы (об этом ему рассказали дядя с тетей, которые его воспитывали). Врезался в грузовую машину, и взрыв был такой силы, что не осталось даже его тела. Только следы.
Он был единственным человеком, с которым он полностью и до конца ладил. Потом ему казалось, что его настоящая жизнь и закончилась тогда, в 14 лет, после смерти отца. Все пошло как-то пресно и нвыразительно. Будто скучное черно-белое кино.
Даже первая любовь. Он полюбил девочку одного парня, которого называли «крутым». Это и было так. Тем не менее, он ухаживал за ней и даже сумел понравиться. Она (как ему помнилась) была очень высокая и с красивыми ногами. Вместе они пару раз были в кино, он целовал ее в разных местечках, трогал… Однажды все кончилось. Его ждали трое парней у парадной, попросили закурить. Он потянулся за сигаретой, и в это время последовал первый удар. Их было много, тех ударов.
…Лежа на асфальте с расквашенным носом и слизывая соленую кровь с верхней губы, он чувствовал горькое, постыдное равнодушие. Словно все это было не с ним. Били кого-то другого. Гадко. Он больше не пошел к этой девочке. Не из-за страха, нет, просто… просто это было бы уже не то. Совсем не то.
Папа. Почему он ушел?. Ему было плохо без него. Если бы он был рядом с ним, то все сложилось бы по-другому. Он чувствовал мутное тоскливое одиночество. Люди считали его занудой. И директор («вам надо отдохнуть…»), и сослуживцы, порой глядевшие сквозь него, как сквозь пустое пространство. Но они же не знали, не могли знать, что он чувствует! Он молчал, потому что не мог выразить словами то, что хотел. Не было таких слов.
И его жена. Долгое время он думал, что может на нее рассчитывать. Она казалась такой понимающей. Но он ошибся. Это было маской, почти такой же, какую носит каждый вокруг. Если бы он рассказал им о своих чувствах, то это бы произвело эффект хорошей театральной постановки: наверняка посочувствовали бы, проявили участие, даже заботу, но в голове бы у всех вертелась одна и та же мысль: «как хорошо, что это не со мной!». Жалость и невольное облегчение, вот что испытали бы его сослуживцы.
Они все считали его занудой. Возможно, они были правы. У каждого из них была своя жизнь, он же словно шел посторонним наблюдателем, без особых эмоций глядя по сторонам.
Сны вернули ему эмоции. В них он снова чувствовал себя ЖИВЫМ, и это было самое важное. Ему было страшно… страшно интересно.
НУ КТО ЖЕ ВСЕ-ТАКИ ЭТИ МОНДРОНЫ?!..
17.12., 17.34., 17.58.
В чем он почти не сомневался, так это в том, что его сны имеют какое-то пересечение с реальностью. Он имел возможность убедиться в этом. Отец дал ему ключик.
Это было в одном из самых запутанных повторяющихся снов — про отдых на даче, недалеко от берега моря. Она находилась среди множества других маленьких домиков, на крутом холме. Он был там вместе с отцом… и какими-то другими людьми. Но они играли во сне пассивную, дополняющую роль. Небо над дачей (маленьким уютным деревянным домиком) было ослепительно голубое. Море сверху выглядело удивительно спокойным.
Они с отцом сидели напротив друг друга за небольшим столиком и пили чай. Кружка была горячая, и он с трудом удерживал ее кончиками пальцев за ручку, стремясь не пролить ни капли. Они о чем-то рахговаривали, и он снова спросил отца про мондронов. Тот улыбнулся (он понял это по его тону) и произнес какую-то очень длинную фразу, которая вылетела из головы, но он четко запомнил слова: «… ты можешь убедиться… там, где «тройка» делает (круг?)…» Кажется, отец сказал это дважды. Он понял, что тот имел в виду. Сразу вспыхнула ассоциация. Это место находилось недалеко от его дома, за несколько троллейбусных остановок. Обычное местечко. Но он понимал, что это как-то связано с ними – мондронами, и это было не просто ключик, а настоящий КЛЮЧ. «Они стремятся освободиться.» Чай казался ему очень вкусным. Когда он проснулся, то все еще чувствовал его вкус на своих губах.