ЧАСЫ УКАЗЫВАЛИ БЕЗ ОДНОЙ МИНУТЫ ШЕСТЬ. Это было уже слишком. Он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО впадал в какую-то спячку. На секунду его охватила паника, но затем он так же быстро успокоился. А какая разница? разве ему есть, что терять? В его снах, по крайней мере, было что-то необычное, пусть даже пугающее… Он так близко подошел к разгадке. Он решил выйти и проверить, прямо сейчас. На том самом месте. «Где «тройка» делает круг».
Впрочем, ему было трудно понять, действительно ли он вышел на прогулку, или же это ему снится. Явь была подернута сонной дымкой. Ему КАЗАЛОСЬ, что он проснулся. Но это вполне могло быть так называемым вложенным сном, где под каждой снятой матрешкой оказывалась новая…
Это не имело значения. Особого, во всяком случае. Он должен был разобраться. Он шел по мягкому талому снегу (естественное состояние того, что под ногами, для этой осени), и тот похрустывал под ним, словно разворачиваемая обертка от шоколадной конфеты. Он пытался думать, сконцентрироваться, но все его мысли разбивались об этот хруст. Люди проносились мимо него, как призраки. И чем ближе он подходил к этому месту, тем тревожнее становилось на душе.
Он остановился посреди трамвайного круга, на чавкающей грязи. Было уже темно, и лишь немногие окна из дома напротив смотрели на него светящимися глазами. У него захватывало дух от непонятного ощущения, а по коже бегали мурашки. «Они появляются незаметно.» – сказал ему отец. – «Я не знаю, где они, но они знают, где я. И где ты…» Это действительно было так. Сотни, тысячи невидимых глаз глядели на него из темноты, СКВОЗЬ темноту, он чувствовал на себе их внимательные, изучающие взгляды. В висках стало слегка покалывать. Казалось, тут, рядом с ним, бушевал иной, странный мир, он мог ощущать его, но не мог видеть. И те, кто «командует парадом» снов, тоже были здесь. Мондроны. Он боялся мысленно произнести это слово, потому что… это было опасно. Он знал.
Возможно, сны — это больше, чем спутанный клубок ночных образов? Иное состояние, иная реальность, где все происходит ПО-НАСТОЯЩЕМУ… и за которой стоят мондроны… безликие доктора тьмы. Они появились задолго до возникновения жизни, но каким-то образом оказались ЗАПЕРТЫМИ во сны живых существ. И ОНИ СТРЕМЯТСЯ ОСВОБОДИТЬСЯ.
Что-то побуждало его броситься бежать со всех ног и, одновременно, притягивало, манило, навстречу невидимому. Он стоял, вытянувшись в струнку. Окружающее пространство словно бы раздвинуло для него свои границы, окутав его тело тонкими звуковыми вибрациями разного порядка и частоты, невыразимо приятными и волнующими. Они наполняли его естество знанием, пониманием, раздвигали далекие горизонты...
Так он стоял, прислушиваясь, пока не понял, что ВСЕ УШЛО. Тогда он вышел из прострации, сразу ощутив, как у него сильно засосало под ложечкой, а по горлу прошел спазм; затем он покачнулся и медленно направился в обратную сторону, к его дому. Когда он вернулся, на часах было без десяти девять. Не раздеваясь, он лег в кровать, уставившись взором в потолок.
«Они стремятся, они стре…»
18.26., 18.49., 19.06.
Он насчитал у себя 21 пустую бутылку пива. По одной на день. Правда, несколько дней он уже не пил его, пытаясь остановить или хотя бы замедлить процесс. Безрезультатно. Наверное, дело было все же не в пиве. Оно лишь подтолкнуло его, стало стимулом. Дело было в нем самом.
В последних своих снах он в одиночку бродил по скалистому берегу, время от времени запуская по волнам плоские камешки и считая, сколько раз они вынырнут: два, три, четыре, пять… Ника и друзья куда-то исчезли. Берег выглядел пустынным и словно затаившимся. Он понимал, что происходит: «Но ты тоже можешь их увидеть. Рано или поздно ты увидишь их, Тор». Отец предупреждал его. Мондроны, они ревностно хранили свои древние тайны. Он слишком много знал о них. Ни друзья, ни даже Ника предпочли не вмешиваться. Потому что там, где действуют мондроны, любому созданию этого мира лучше отступить…
Но ему уже некуда было отступать. Он подошел к крайней черте. Он разгадает эту головоломку, потому что у него не осталось иного выхода. «Они появляются незаметно…»
Он узнает, какие они, эти мондроны.
19.34., 20.16., 20.31.
Он плавно покачивался на качалке, туда-сюда, туда-сюда, даже не пытаясь разогнать сон. Полное, безмятежное, убаюкивающее спокойствие владело им, и только где-то в глубине шевелился страх. Страх перед неизведанным. Мондроны пришли, и теперь он ничего не может с этим поделать. Сон вежливо приглашал его в себя, и он думал, был уверен, что на этот раз возврата не будет. Круг замкнулся. 24 часа. Беспробудного, околдовывающего сна. Что это — мечта или проклятие? Он не знал, как правильно будет ответить. Возможно, и то, и другое.