Григорий шёл за поручиком, через ворота, по мрачному ходу во внутренний двор.
Старые казармы там, были аккуратно расставлены. Рядом с ними примостился склад, столовая, да медсанчасть. В сторонке же от них, потихоньку крошилось административное здание. Поручик как раз шёл к нему, а ему на встречу некие солдаты, - трое. И один краше другого.
Первый, с чёрными усами, с обвисшей кожей под подбородком, как у питуха, с улыбчивым взором, и лёгкой щетиной.
Второй, - настоящий богатырь. Здоровый, высокий. Выше Григория на полторы головы. С пышной бородой, закрывающей всю грудь. Русый, не опрятный. Но это всё мелочи были. А вот его лицо, являло собой нечто неприятное: оно всё было исполосовано, как будто диким зверем, на нём нельзя было найти живого места. Шрамы и рубцы покрывали лик богатыря: крест-накрест, серпами, кривыми и всякими другими линиями. От этого борода у мужика росла чёрт пойми как, местами клочками. Да и длинные волосы на голове с трудом прикрывали уродливые шрамы, выглядящие так, словно богатырю пытались содрать скальп голыми руками.
Третий, смуглый, с курчавой бородкой и бритой башкой. Роста среднего, зубами редкими и хлипкими. Без мизинца на левой руке, без части правого уха, с бельмом на левом глазу, и рубцом под ним же.
- Фёдор, где ты был? Мы уж боялись, что ты в канаве какой-нибудь гниёшь. – Сказал первый.
- Зря волновался Фома. Ни одна канава меня не примет, я же в рубашке родился.
- Не примет она, конечно. А как мы тебя тащили подыхающего к шаману, ты забыл? – Напомнил богатырь.
- Всё я помню Петя. Но это ещё раз доказывает, что я в рубашке родился: другой в такой ситуации остался бы валятся в грязи. – Ответил ему поручик, проходя мимо. – Чего вылупился Клещ? – Сказал Лебедев третьему.
- Ты же говорил денег у тебя нет, а от самого вон, разит.
- Ну ей богу кровопийца. Это у меня на тебя денег не было Клещик. На спирт же, у меня всегда деньги найдутся. – Сказал поручик и зашёл в здание.
Все трое глянули на Григория.
- Здравствуйте. – Сказал им Григорий.
- Новое лицо, и как всегда помятое. – Ухмыльнулся Фома.
Богатырь хмыкнул что-то и пошёл по своим делам. Клещ плюнул и тоже ушёл, проклиная Лебедева.
- Откуда к нам судьба согнала? – Спросил не уходящий Фома.
- Из Петербурга. – Гордо ответил Григорий.
- Даже так. Аж из самого Петербурга. А я вот мужик сибирский. Всю жизнь по лесам проходил. – Григорию всё сказанное было не интересно.
- Мне надо идти. Ещё нужно сообщить, что я прибыл в расположение.
- Иди парень, иди. Потом поболтаем.
Григорий наконец вошёл в здание, мокрый и озябший. В коридоре было тепло, натоплено на славу. А ещё там разносился крик из последнего кабинета. Кого-то ругали, - и Григорий знал кого.
- Шпицрутенов на тебя не хватает, Лебедев! – Даже сквозь дверь голос казался громким, устрашающим. – Сколько можно в таком виде ходить?! У тебя дел по горло, а ты пьёшь.
- Ну а как тут ещё можно…
Помолчали чутка.
- Если бы ты Лебедев, не был настолько полезен, давно бы я тебя разжаловал, из армии выпер. Но ты же у нас живучий. Уже весь «Край» обходил. Иди, Лебедев, и приведи себя в подобающий офицеру вид.
Поручик вышел из кабинета с опущенной головой, да так и пошёл к выходу из здания.
«Дзинь» - послышалось из кабинета.
Григорий вошёл.
За заваленным документацией столом, сидел худой офицер со светлыми волосами. С такими же, как у отца Григория усами и бакенбардами, только не столь пышными. Форма на нём сидела как влитая. На горбатом носу покоились очки.
Сам кабинет офицера отлично иллюстрировал опрятность и строгость хозяина, совмещённую с убогость здания.
Офицер показал Григорию на стул. Уставший и промокший, молодой дворянин с радостью сел и вручил майору документы.
- Трудная к нам дорога, Григорий Николаевич.
- Да. До города ели добрался. По дороге в город ограбить пытались. Не вышло, так в самом городе ограбили, побили.
- Прискорбно слышать. Но вам придётся привыкать, ведь в таких условиях вам придётся служить здесь, а может даже в более трудных. Грязи и крови тут хватает. – Сказал офицер, просматривая документы. – Ко мне обращаться, по уставу «господин майор». В не службы, разрешаю именовать Христофором Иванычем. А теперь попросите кого-нибудь сопроводить вас на склад, для получения формы, и выделения вам койки. И не бойтесь: народ у нас здесь сплочённый. Да и я за вами пригляжу, раз уж ваш батюшка попросил.
Григорий вернулся на сырую улицу и тут же удивился: Фома до сих пор не ушёл. Его ждал, улыбаясь глазами.
- Тебе на склад, а я уже туточки. Пошагали.
Пошагали. Фома ходил странно: пригнувшись, словно крадучись.