Гостя завели в просторный кабинет с камином, столом из красного дерева, книжными полками, удобным креслом для хозяина, и не удобными стульями для гостей.
Бартенев сел в кресло. На его лице, появилась искривлённая гримаса блаженства.
Хозяин указал Бенджамину где его место: на стуле с зелёной обивкой. Гость сел на него, и стал ждать.
Бабай капельку понежился, облокотившись на кресле, а потом принял деловое положение тела.
- Долго же вы до нас добирались, господин Клинтон. Я каждый день ожидал вас. Всё же такая знаменитость ехала в мой город. – Бартенев достал сигарету и закурил.
- Навели на меня справки? – Бенджамин напрягся, но не заметно.
- Разумеется. Без этого никак. Скажу вам честно: я ожидал очередную историю об обанкротившемся предпринимателе из Америки. Но оказалось, что мне в руки попалось интереснейшее чтиво.
- Чтиво о вас, было столь же интересным.
Бартенев улыбнулся. Вроде.
- Значит, вы пришли за бумагой, господин Клинтон?
- Да. Я слышал, без неё и вашей подписи, в «Край» лучше не ходить.
- Верно говорят. Тот, кто делает так, очень сильно рискует. Таких обычно находят потом в подворотнях. – Сказал Бартенев и достал из стола бумажку. Разрешение. Пропуск. «Бабайку».
Бартенев взял перьевую ручку и сделал свою подпись.
- Теперь ваша подпись, господин Клинтон. – Худая рука, пододвинула бумажку поближе к гостю.
Бенджамин расписался. У него было ощущение, словно он подписал договор с дьяволом.
- Носите её с собой и храните как свою жизнь. С этой самой секунды вы можете ходить в «Край» беспрепятственно. Я выделю вам проводника на первое время, чтобы он всё показал вам и рассказал. Всё что вы найдёте в «Краю», будете сдавать в мои точки приёма и только туда. За это вам будут выплачиваться деньги. Очень хорошие деньги надо заметить. Кстати, не скажете, зачем вам туда, если не секрет?
- Секрет. Причём личного характера.
- Ну что ж, полагаю на этом можно считать нашу встречу оконченной.
Гостя проводили до ворот, пожелали хорошего дня и отгородились от него сталью.
III.
Григорий задыхался. Голова его пульсировала. Ноги отяжелели. Лицо покраснело и облилось потом.
Молодой дворянин бежал, мял сырую землю, хлябал сапогами. И всё это по кругу, без конца. Сил больше не было, но он бежал. Сколько, он не знал. Скорее всего, вечность.
- Давай Лыков, беги-беги. Ты ещё всего километр пробежал. Вас в столице, что, только строевой и учат, али только теории? – Говорил, следящий за Григорием здоровяк-Петя, в тоже время, играя с Фомой в карты.
- Не привык ещё парень просто. Может не стоит его больше гонять? Пускай передохнёт немного. – Сказал Фома.
- Дорогая нянечка, я дам ему передохнуть, когда он пробежит положенное и не раньше. Выпрями спину Лыков, ты ещё не умираешь!
Григорий попытался выполнить приказ, но не смог: спина сама собой согнулась, как и ноги. Дворянин упал, грудью вперёд. Перепачкал форму и подбородок.
Петя сплюнул.
- Вставай! Живо! Что за позорище! – Прокричал он.
Григорий кое-как встал, стряхнул с себя большую часть грязи, мысленно проклиная каждого человека, каждое здание, каждую пылинку, что здесь находились.
- Винтовку в руки и к мешку! – Петя прекратил игру, пошёл к набитому соломой, подвешенному на влажную тряпку мешку.
Винтовка казалась Григорию неподъёмной, целиком отлитой из свинца.
- Бей! – Приказал Петя.
Григорий ударил. Слабо. Штык не вошёл в мешок даже наполовину.
- Ещё! Да по сильнее! Не ленись!
Ещё ударил. Вроде бы старался, а только хуже получилось.
Страшное лицо Пети, покрылось морщинами из-за чего начало выглядеть совсем уж отвратительно. Сейчас это было не лицо, а мясницкий стол, изрубленный до предела, покрасневший от прилива крови.
Григорий испугался и ударил в третий раз. Со всей дури. Штык вошёл в мешок по самую мушку.
Петя улыбнулся.
- Ну вот. Можешь, когда хочешь. – Сказал он спокойно и даже добродушно. – А раз у тебя произошёл такой прилив сил, то пробегись-ка ты ещё чутка. И лучше всего с винтовкой в руках.
Лыков младший побледнел, но повиновался. Огрызаться он пока смел, только мысленно.
Пробегал Григорий ещё минут пять, дыша как астматик, опираясь о винтовку как о посох.
К наблюдению за ним присоединился ещё и Лебедев. Ему так подобное зрелище приносило явное удовольствие.
Григорий бежал, сколько мог, чтобы утереть нос этой скотине, да и вообще всем здесь. Он бежал круг за кругом, перебарывая всё большое желание остановиться, но ноги всё же подвели его.
Снова грязь встретила его тело с распростёртыми объятиями. Облепила собою одежду и половину лица солдата.