А как поиздевались-то над этим оружием разного рода кулибины. Чего только не сделали: укоротили, удлинили, приделали самодельные штыки, булавы, топорища, лезвия и шипы. Особенно такого было много на наиболее дешёвом оружии, имеющим возможность на один, или два выстрела.
Показался следующий слайд. Теперь на столе лежало оружие ближнего боя, видов и подвидов которого, было ещё больше чем у огнестрельного: ножи, кинжалы, заточки, кастеты, ножи-кастеты и кастеты-кинжалы; молоты, молотки, топоры различных размеров; тесаки, палицы, дубины обыкновенные, дубины с разным воткнутым, прибитым, закреплённым, обмотанным на них. А также мечи со всех уголков света, сабли, шашки, копья.
Половина из этого самодельное, грубо сделанное из подручных средств и кухонной утвари. К топорам приделывались лезвия ножей. На ножах выпиливались зубцы. Здоровенные палки обматывались колючей проволокой, или обивались гвоздями. К большим кухонным тесакам прикручивались ручки подлиннее.
- Всем этим пользуются. - Вновь начал говорить капитан. – Мы теряем немало солдат в схватках с людьми, вооружёнными подобным. В «Краю» даже встречаются люди настолько отчаянные, что им хватает смелости ходить там исключительно с холодным оружием. И такие люди как мне кажется, самые опасные. Им нечего терять, кроме жизни, а её они потерять не боятся.
Резко открылась входная дверь. В проходе появился Фома с кольчугой под шенелью.
- Простите, что беспокоим господин капитан. У нас тут дело нарисовалось. Новобранцев сказано брать с собой.
- Куда? – Спросил капитан, совершенно не выражая удивления.
- На охоту. – Ответил Фома.
Что-то еле различимое изменилось в лице капитана. Появилось пара лишних морщин на лице.
- Солдаты, идите с Фомой Яковличем. Надеюсь, что завтра, я увижу вас здесь всех живыми и невредимыми.
Молодые солдатики, конечно, перепугались, нехотя пошагали за Фомой, в темноту, под дождь.
На улице их ждал Петя и Клещ.
Богатырь был облачён в тяжёлое по виду снаряжение, делающее его ещё более здоровым. На голове у него была одета пожарная каска, на туловище, старая кираса кирасира, на руках и ногах латы. Это всё, видом своим показывало, какие страшные схватки пережил их хозяин: вмятины и царапины уродовали снаряжение громилы, как и его лицо.
Под вышеперечисленным, скрывалось ещё обмундирование: толста стёганка, кольчужная рубаха с капюшоном и толстенный воротник, наполненный ватой, или чем-то подобным.
В руках Петя держал своего любимца, - Винчестер 1897 года, с самодельным штыком, имеющим широкое, зазубренное лезвие. Приклад так же был изуродован: к нему Петя умудрился присобачить лезвие топора.
Клещ приоделся попроще. Только кольчугу на себя накинул и двустволку со штыком прихватил.
- Шинельки при вас, это хорошо. – Сказал Петя. – Разбирайте винтовки и патроны. Они в линейке лежат.
Фома раздал всем по винтовке и штыку. Потом дал по паре обойм патронов.
- А что хоть происходит-то. – Испуганным, дрожащим голосом спросил один из рядовых.
- Охотится, будем малышня. – Усмехнулся Комар. – Тварюга одна в город заползла. Прибить надо.
- М…м… монстр. Разве они за пределы закрытой территории заползают? – Спросил ещё один солдатик.
- Конечно, заползают. Они тут по всей округе шастают. Частенько приходиться ездить их бить, и не только по городу, но ещё и по деревням. А вы что же не знали? – Опять усмехнулся Комар. Он был единственный, кто сейчас улыбался.
Солдатики не ответили на его вопрос: им было очень страшно. Григорий так и вовсе был готов обмочиться.
- Ладно, ребята, загружайтесь. Ехать не долго. Тварь видели возле складов. – Сказал Петя и залез в линейку первым.
Когда выехали за пределы форта, уже совсем стемнелось, а дождь разошёлся. Уличные фонари - где они были - освещали капли падающие с небес, в жёлто-оранжевый цвет.
Бурные ручьи текли по улицам, разгоняли грязь. Народец, выглядывал из окон, посматривал на уезжающих солдат. Они боялись за них. Одна бабушка, даже перекрестилась.
Линейка ехала в сторону Оби, к складам, к тем самым местам, где Григорий был, коварно обманут и ограблен.
Лошади ржали, трясли головами: дождь заливал им глаза.
Петя зарядил своё ружьё, надел кожаные перчатки и обратился к солдатам: