Бенджамин всё думал, а все ли каторжане вышли сюда? Не сидит ли в кустах стрелок? Это могло быть вполне возможно. Но даже если его нет, справиться с восьмью будет нелегко, даже с собаками, даже с той волшебной «побрякушкой».
- Не придёшь. Твой Бабай с Иванами не ладит. Если узнает, что ты к нам хаживал за шкирку тя возьмёт и выкинет. А ты такого не хошь. Так что да…
Борзятник резко выстрелил прикованному к тачке в живот. Брюхо каторжанина разметало во все стороны от заряда дроби.
Собаки сорвались и набросились на противников; Бенджамин выхватил револьвер из кобуры, да запалил – два выстрела сделал, прежде чем каторжане открыли ответный огонь.
Засвистел свинец, воздух наполнился дымом, челюсти сомкнулись. Всё закончилось очень быстро.
Бенджамин продолжал стоять на ногах. Он выжил, а всё кто был перед ним - мертвы.
Борзятник перезаряжал ружьё, смотря на убитую собаку. Деминг молился, Царапина – вставала с земли.
Бенджамин убедился, что все каторжане мертвы и подошёл к Царапине.
- Ты как? – Спросил он.
- Ничего… царапина. – Сказала она, держась за руку чуть ниже плеча.
Они убрались от тел подальше. Борзятник боялся, что кто-нибудь мог прийти на звук выстрелов и запах свежей крови. Остановились рядом с ручьём, там, где было больше света, и солнце прогревало землю.
Костёр разгорался. Деминг подсел к нему поближе: перепугался человек от стрельбы, озноб его бил.
Царапина куда-то запропастилась с двумя собаками. Бенджамин спросил про неё у Борзятника. Тот ответил:
- Себя зашивать пошла. Не нравится ей, когда смотрят.
- Тогда нужно пойти прикрыть её. – Сказал Бенджамин и встал.
- Ну, сходи коли хочешь. Только знай: она к тебе в постель за это не полезет. – Борзятник издевательски усмехнулся.
Бенджамин пошёл, прошёл через заросли и небольшое скопление деревьев. Когда американец вышел на полянку возле ручья, собаки вскочили и зарычали.
Царапина, сидевшая напротив водного потока по-турецки, обернулась. Она была голой по пояс и, поняв это, живо начала надевать рубашку.
- Чего смотришь? Девок в своей Америке никогда не видел? – Сказала Царапина ядовитые слова.
Бенджамин опустил взгляд для приличия. Но он успел увидеть шрамы Царапины – они покрывали её всю. На спине помимо шрамов от когтей, были, и следы от плети – такие глубокие и частые. Однако самый страшный шрам находился под пупком, такой осторожный, с ровными краями и следами от отлично сделанных швов: Царапине делали кесарево.
Девушка подошла к Бенджамину почти в упор.
- Ещё так подкрадёшься ко мне – прирежу. – Сказала она и пошла обратно.
VII.
Куща остановил людей. Топот сапог и лязг вещей в сумках затих. Все насторожились. Овлах кружил вокруг хозяина.
Старик сделал пару шагов к ближайшему дереву, держа берданку наготове. На стволе дерева висел человеческий скальп, а под ним вырезаны знаки.
- Что это? – Спросил Григорий у стоящего рядом Фомы.
- Вагулы здесь границу провели. Дальше нельзя.
Куща подошёл к Лебедеву, и они стали разговаривать. Долго их разговор длился. Они всё основательно обсудили, да порешили, что надобно обойти.
Потопали на запад, всегда находясь на возвышенностях и там, где трудно было подобраться к экспедиции незамеченным.
Вагулы жили в этих местах задолго до «Края». Они не ушли отсюда, когда пришли русские не один век назад, не ушли и сорок лет назад, когда возник «Край». Не смотря на все чудовищные способы «Края» убить человека, вагулы выживали и приспосабливались, да ещё и умудрялись бить всех чужаков. Солдаты, ходоки и тем паче каторжане немало умылись своею кровью в этих лесах. Их скальпы висели на деревьях, хранились в жилищах вагулов, как трофеи; головы – насажены на палки и поставлены у границ – для устрашения.
От вагулов сильно пострадала… Нет, почти полностью была вырезана одна из экспедиций прошлых лет. Из западни выбралась небольшая кучка людей – вернулся домой, всего один.
- Не боитесь! Не боитесь! – Повторял Фома Григорию и Трубецкому. – С нами Куща. Куща всё знает, каждую тропочку. Он нас там проведёт, куда вагулы не сунутся.
Тем местом, куда не сунутся вагулы, был длинный извилистый пустырь с абсолютно мертвой землёй и поваленными деревьями. Григорий даже побоялся спрашивать, что привело к таким ужасным последствиям.
- Надеть беруши! – Громким шёпотом приказа Лебедев и каждый человек по цепочке передал эти слова.
Григорий надевал беруши неуверенно: не нравилась ему перспектива, затупить слух, лишиться на время настолько важного чувства.