- Кто-то здесь книгу забыл. – Сообщил Бенджамин остальным.
- Не забыл. Эт я здесь оставил: Махорке давал почитать. – Сказал Борзятник.
- Что за Махорка? – Спросил Бенджамин.
- Житель тутошний. Мы с ним ночью встретимся, когда стемнеет.
- Тогда разведём костёр. Деминг, Хэлп ми билд э файер…
- Разведите, токмо не большой, чтоб просто было потушить. А то Махорка из-за костра могёт и спутать нас с кем, и убить.
Бенджамин удивился.
- Кто же такой этот Махорка?
- Не скажу, а то ещё… - Борзятник издал звук, похожий на пердёж.
Бенджамин и Деминг послушали ходока, набрали веток без запаса, сложили в кучку, развели огонь.
Ужин обещал быть таким же, как и обет, и завтрак, и все ужины, обеды и завтраки последних дней. Снова каша – простая, на воде, почти безвкусная, облепляющая густой массой всю полость рта. Более нечего, было, есть в «Краю»: дичь не поймаешь, рыбы не наловишь – нет их здесь. Так что – каша, и ещё раз каша, каша, каша; ну, может сухарь ещё.
Давненько Бенджамин в последний раз вкушал на протяженье стольких дней лишь дорожный паёк. Дважды подобное с ним было: в армии, во время гражданской войны, когда армия юга всё отступала и отступала, и потом, спустя пару десятилетий при длинной погоне по Луизиане и Миссисипи.
Клинтон слопал свою порцию, соскребя со стенок миски всё, что могло представлять интерес для желудка. Особой, а лучше сказать настоящей сытости Бенджамин так и не почувствовал. Желудок требовал: супов, бифштекса из мяса молодого телёнка, рыбу, ну и, конечно же – пива – холодного, только из льда, пробирающего всё тело своей прохладой. Бенджамин Франклин однажды сказал: «Пиво – вот лучшее доказательство того, что бог любит нас и хочет видеть нас счастливыми». Лично Бенджамин Клинтон был с этим согласен.
Ужин закончили, подошла пора и Махорку встречать.
Борзятник привязал собак к стволам деревьев. Царапина затушила костёр. Всё было готово.
Небо разделилось напополам. Первая половина, сияла ещё жёлтым, оранжевым и красным, а вторая – потемнела, превратилась в один голимый синяк на теле неба; и чем дальше на восток, тем всё более чёрным становилось небо – то был уже не синяк, а гангрена.
Тьмы с каждой минутой было всё боле. Бенджамин стал с трудом различать отдалённые деревья, потом – и ближние, а ещё чуть позжее, так и вовсе было и лиц, рядом сидящих не видать.
Вот тогда-то он и пришёл.
Бенджамин услыхал топот нескольких пар сапог, залаяли собаки – рука тут же потянулась к оружию, но, вдруг, в лицо ударило вонючее дыхание, пропахшее дешёвым табаком. Собаки заткнулись.
- Новые друзья Борзятник? – Сказал голос человеческие слова.
- Ага. Захотели «Край» повидать. – Борзятник говорил спокойно и дружелюбно, как со старым приятелем.
- Хорошо, хорошо. – Хозяин голоса сел рядом. – Ну-с, скажи те же, что-нибудь о себе. Мне очень интересно. – Обратился голос к новым знакомым.
В этот момент Бенджамин с трудом удержал душу в себе.
- Меня зовут Бенджамин Клинтон. – Начал американец. – Рядом со мной, Деминг… Мы приехали из… Америки.
- Ох, а из какого штата интересно узнать?
- Из Луизианы.
- Очень, очень интересно. А почему-с ваш друг не говорит?
- Он не знает русского, да и английский знает не идеально.
- Понятно. Что ж, тогда продолжу общаться с вами. Чем занимались в Америке? – Голос был настойчив, так что Бенджамин продолжил:
- У меня был бизнес… плантации. Моя семья не одно поколение выращивала хлопок.
- А сейчас, не выращивает? – Голос заметил, что Бенджамин говорил в прошедшем времени.
- Да, но извините сударь, не могу вам рассказать почему. Слишком личная тема. – Клинтон не побоялся отказать в разговоре об этой теме, даже монстру. Сглупил, или нет?
- Я всё понимаю. – И правда, понимающе сказал голос. – А ты Борзятнике, принёс ли мне чего?
- Принес, конечно. Вот держи.
Что-то зашелестело, замялось, заскрипело.
И тут, зажглась спичка. Бенджамин чуть не упал от страха: увиденное, потрясло бы любого. Махорка смотрел на всех людей разом дюжиной глаз. Одной парой рук, он прикуривал, другой – открывал новую книгу: «Отверженные» Виктора Гюго. Ещё дюжина рук была свободна. От тусклого света спички блестели револьверы в кобурах. Широкий рот улыбался.
- Очень, очень, очень хорошо. Ты хороший друг Борзятник. Другого, я уже давно бы убил.
- Раз доволен, то и я доволен.- Улыбнулся Борзятник через силу. – Скажи-ка, друг, будет ли у тебя «безделушка» лишняя?
- Хм, за такой подарок, конечно будет. – Махорка достал из-под лохмотьев странную вещицу: камушек с символами.