Григорий мог бы хоть сейчас сжечь все эти деньги, оставив горсту на еду и иные первостепенные нужды, ибо деньги в его руках не стоили ничего. Разметай он их сейчас во все стороны, и никто бы не подобрал их, боясь заразиться от Лыкова проклятьем. Лишь очень редкие, самые жадные и рисковые брали их, пачкали ими свои руки.
Лыков отправился в форт.
Тот окружили дома. Теперь он не на окраинах стоял, а посреди и был не одним, а первым из нескольких. Когда город разросся, одного форта стало не хватать для его защиты и были возведены ещё три на границе Абакума. Те укрепили посильнее, заселили более крупными гарнизонами, а старый же, сделали главным. Здесь теперь всё в основном командование сидело, но и обычных солдат хватало. Вот и сейчас они бегали, науке строевой учились, штыками чучела протыкали. Скоро и их на окраины отправят, в один из трёх оборонительных фортов.
Не тока от роста города увеличили гарнизон, усилили оборону: люди во власти поняли, что «безделушки», совсем не безделушки; их мощь осознали и важность, что очень многим из них, можно применение найти, использовать в своих целях. От того, «Край» не просто опасным местом посреди Сибири стал, а важным объектом, на которое было обращено самое пристальное внимание.
Экспедиции в «Край», стали отправляться, не только для его изучения и отстрела ходоков, но и добычи «безделушек». Ходоки новые появились, не маргиналы, а как официальные служащие с зарплатой и премиями. Обычных, привычных ходоков тоже прибавилось, ведь «безделушки» в цене выросли; так что наводнён «Край» теперь людьми всякого роду и племени – есть тому, кого жрать.
Григорий прошёл в форт. Рядовой на посту у ворот честь отдал, но смотря куда-то в пустоту: формальности соблюл, а посмотреть – побоялся.
Лыков на такое уже внимание не обращал. Пошёл себе дальше.
В форте тоже честь отдавали, однако молча, не смотря, будто призраку, али мертвецу эти знаки почтения показывали.
Вошёл в новое здание командования – старое снесли и на его месте казарм наставили. Тут всё быстро ходили люди, бумажками шуршали, всё чирикали и чирикали ручками – птичий хор такой своеобразный получался.
Григорий постучался в самую главную дверь здесь. Ему позволили войти.
Всё тот же Христофор Иваныч здесь сидел, но только в чине аж целого полковника. Борода и усы у него стали соответствующей его должности длинны. Седины в волосах у него прибавилось, от чего те стали ещё светлее.
- Можно Христофор Иваныч? – Спросил Григорий, стоя в проходе.
- Заходи, давай. – Офицер оторвался от подписания бумаг. – Почему на собрании не появился?
- На почту ходил. – Ответил Григорий, закрывая за собой дверь.
Христофор Иваныч лишь кивнул.
- Что-то важное обсуждали? – Теперь уже Лыков спросил.
- Да. Садись, отдельно для тебя расскажу. Курить будешь?
- Не откажусь. Благодарю. – Григорий взял сигарету и присел напротив.
Хорошая была сигаретка, высший сорт. В центре их командующий покупает – импортные.
- Обстановка обещает быть напряжённой в последующие два дня. Слышал, небось, что в «Крае» откопали? – Офицер тоже закурил.
- «Безделушку» какую-то. – Григорий выпустил дым. – Важную говорят.
- Важную. – Подтвердил Христофор Иваныч. – О свойствах мне распространяться запрещено, да и незачем тебе о них знать… Поезд за ней приедет - в Петербург отправят на изучение. Приказ дан: усилить бдительность, готовиться к нападению революционных сил. Так что готовь своих людей к тяжёлым дням.
- У нас каждый день тяжёлый ваше высокоблагородие. То ночной выезд на охоту, то отлов ходоков, то поход в «Край». – Григорий затушил сигарету, оставил немного на потом. – Справимся, не дадим ценное имущество в обиду.
Лыков отдал честь, вышел из кабинета, да вернулся на улицу. Мужиков своих нашёл быстро. Они всё в картишки играли за привычным, кривым и косым столиком. Состав вот только их уже не столь же привычен был, нельзя было его со столиком сравнить.
Клеща, каторжанин самодельным штыком в живот заколол; Лебедев всё же раз ошибся, и ему левую ногу в фарш перемололо по самый половой член. Ещё многих «Край» убил, в опасности своей, подлости он не изменял себе. Шаг влево, шаг вправо – смерть. Не побежал вперёд, назад, в любую сторону, куда приказали – смерть – и душу твою исковеркает и на этой грешной земле оставит.
Поэтому многие умирали, да не столь многие приходили. Всё опять же ссыльные, кого наказали служением здесь и лишь единицы шли сюда служить сами. Умирали все и быстро.