– Где? Как? Какого хмыря? – Саня приподнялся на кровати, едва не задев стойку с капельницей.
– Расслабься, нормально все будет. Они его возле ее дома подкараулят и проведут небольшую разъяснительную беседу по поводу того, как нехорошо чужих девушек уводить.
– Идиоты! Придурки!
– Зачем обзываться? – обиделся Однорогов. – Мы для тебя стараемся по дружбе.
– Я не просил! – закричал Саня и резко понизил голос, испугавшись, что на крик прибежит какая-нибудь медсестра. – Она не моя девушка, мы расстались по обоюдному согласию!
– Мы ж не знали, – оправдывался Митька. – Не переживай, ничего страшного не случится. Припугнут слегка, подумаешь, невелика беда.
Саня выдрал иглу капельницы.
– Ты что делаешь? – испугался Однорогов, откладывая книгу на тумбу. – Тебе нельзя вставать. Тебе совсем напрягаться запрещено. От перенапряжения можно умереть.
Саня попробовал встать, но почувствовал, как потемнело в глазах и подкосились ноги. В таком состоянии он далеко не дойдет, свалится еще на пороге больничной палаты.
– Сюда! – позвал он Однорогова. – Помогать будешь.
– Ни в коем случае! Если мать узнает, она меня…
– Бегом, – скомандовал Саня, не желая выслушивать взывающие к жалости всхлипы. – Переживешь.
Он ухватился за перепуганного Митьку, положив ему на плечи руку.
– Веди!
– Куда?
– Спасать людей от вашей помощи.
– Меня Конь пришибет, если узнает, что я проговорился, – засуетился Однорогов. – Ты не должен был знать.
– Пошли, потом поплачешься.
Вышли из палаты. Предстояло самое сложное – выбраться из больницы, не встретив любопытной медсестры. Им почти удалось, но у входа их заметила врач из приемного отделения.
– Куда вы намылились так поздно? – спросила она грозно.
– Воздухом свежим подышать, – сказал Саня.
– А не поздновато ли для прогулок?
Митька прибегнул к железобетонному аргументу:
– Мама разрешила. Елена Владимировна Однорогова, которая заведующая отделением.
– Да? – врач посмотрела на них с недоверием. – Ты ее сын?
– Мы чуть-чуть посидим на улице и назад вернемся, – пообещал Митька, надеясь, что никому не захочется выяснить, действительно ли им позволили покинуть здание.
Саня, в свою очередь, из последних сил изображал твердо стоящего на ногах человека, которому безумно хорошо и для счастья не хватает только свежего воздуха.
– Ладно, идите, – разрешила женщина. – Учтите, вернуться нужно до двадцати одного ноль-ноль.
– Обязательно, – пообещал Саня и, собрав остатки сил, поковылял к выходу. Митька поспешил следом, мысленно проклиная друга за то, что теперь достанется и от Коня, и от матери.
48.
Тоцкий мысленно разыгрывал будущую беседу с всевозможными вариациями. В его воображении Барашкова представала то слишком умной и рассудительной девушкой, со зрелостью взрослого воспринимающей логические доводы, то ветреной и взбалмошной девчушкой, напрашивающейся на хорошую порку отцовским ремнем.
Как подобрать правильные слова, щадящие хрупкую психику человека в возрасте ранней юности? Вопрос представлялся чрезвычайно щекотливым.
От важности задачи взопрел, выдернул из общей тетради листок в клеточку и выписал примерное содержание беседы. В воображении получалось довольно складно, но, ложась на бумагу, мысли почему-то портились. Он перечитывал их по десять раз, ровно до момента, когда слова начинали казаться ему глупыми, грубыми и неуместными.
Недолгий опыт общения с Барашковой не позволял предугадать ее реакцию на высокопарные сентенции, которые он безрезультатно выписывал на листок и зачеркивал. Соглашаясь работать учителем, он не рассчитывал вести задушевные беседы на скользкие темы.
Он со злостью швырнул карандаш, от подобного обращения потерявший кончик грифеля. Хотелось забросить все, оставить вещи, одеться, уйти в ночь и не вернуться. Что за жизнь? Одна девчонка, а столько неприятностей. Он вот-вот был готов ее возненавидеть.
Постучали. По скребущемуся звуку легко угадал Барашкову.
– Заходи!
Она с довольным видом впорхнула в класс, скользнула к парте и уселась, словно прилежная школьница с обложки букваря. Тоцкий закрыл дверь на защелку. Ольга посмотрела на него, заинтригованная многообещающим началом.
– Барашкова, – он говорил нейтрально-официальным тоном, но она, кажется, воспринимала это как очередную игру. – Сегодня я должен сдать список с оценками за экзамен. Я придержал протокол на день.
Ольга с первой же фразы догадалась, в каком русле пойдет разговор.
– Я проверил твою работу, – продолжал Тоцкий. – Хватает максимум на тройку.