– Большое спасибо. Обязательно посмотрю фотографии, но не сейчас. Надо срочно завершить одно дело.
Тоцкий развернулся и решительным шагом направился к кабинету директора, оставив мечтательно улыбающегося Ивана Ивановича наедине с мыслями. Перед дверью долго собирался с силами, задрав руку, и все не решался постучать. Наконец, сделал над собой усилие и решительно ударил пару раз костяшками пальцев по деревянному полотну.
– Открыто!
Он вошел и увидел удивленные глаза директора.
– Это снова я.
– Вижу, – директор улыбался. – Что-то забыли?
– Я хочу остаться.
Очнулся в знакомой палате. Попробовал повернуться и оглядеть помещение на предмет того, не сидит ли рядом какой-нибудь Митька Однорогов. В теле чувствовалась такая ломота, будто Саню скомкали и положили в маленький пакет, а теперь он не может распрямиться и почувствовать себя нормально.
Он закрыл глаза – держать их открытыми представлялось непосильным трудом – и снова провалился в сон, из которого вывело прикосновение к руке – в месте трещины возникла сверхчувствительность. Теперь до конца жизни будет ныть перед дождем.
– Проснулся, – сказала женщина в белом халате. – Я думала, ты сутками будешь валяться без просыпу от такого физического истощения.
Он разглядывал ее лицо, глядя снизу вверх. Оно показалось ему знакомым.
– Вы Елена Владимировна, мама Однорогова.
– Да, – подтвердила она. – Димка уже получил за устроенное вами вчера безобразие.
После таких слов полагалось устыдиться и покаяться, однако стыда он не чувствовал. Более того, он ощущал полную удовлетворенность, слегка испорченную тем, что он при всей компании потерял сознание, словно девчонка.
– Тебя на «скорой» везти пришлось. Еще один такой рецидив и мы тебя не спасем. Нельзя шутить со здоровьем.
– Обещаю.
Она напоследок покрутила его голову, посветила фонариком в зрачки, посчитала пульс, заставила открыть рот и показать горло. Саня послушно подчинялся командам, но заметил запоздалую реакцию своих движений.
– Это нормально в твоем состоянии, – пояснила врач. – Заторможенность характерна для третьей стадии болезни Края.
– А сколько их всего? – поинтересовался он, чтобы оценить, насколько плохи его дела.
– Четыре. Еще чуть-чуть и было бы поздно. Теперь курс лекарств нужно прокапать заново, а лежать здесь придется на две недели дольше, до полного выздоровления. Ясно?
Саня кивнул.
– Вы бабушке не говорили? Не надо ей сообщать. Она старенькая, у нее сердце слабое.
– Исключительно ради здоровья бабушки, – пообещала врач. – К тебе посетители.
Она вышла из палаты раньше, чем он успел узнать, кто именно хочет его видеть. Он слышал, как в общем коридоре Елена Владимировна сказала «Можете зайти, но ненадолго, ему нужно много спать». Сане опять захотелось закрыть глаза и провалиться в приятную дремоту.
– Привет, – перед ним показалась Ольга.
– Здравствуй, – удивился Саня. – Ты что тут делаешь?
– Проведать пришла. Это я тебе вчера «скорую» вызывала. Ты упал, а я перепугалась. Ты почти дышать перестал, думала, рядом с тобой в обморок упаду.
– А пацаны? – из-за потери сознания он не имел понятия, чем дело кончилось.
– Разбежались, кто куда, один этот… – Ольга запнулась, – …одноногий остался. Помог тебя до скамейки дотащить.
– Однорогов, – поправил Саня. – Митька.
– Не знаю, но на него так врач кричала, я подумала, он расплачется.
«Бедный Димка. Досталось ему за вчерашний вечер».
– Можно присесть рядом? – спросила Ольга, выглядевшая не такой уверенной. Обычно ей палец в рот не клади.
– Садись, – он чуть отодвинулся от края, освобождая место.
Она аккуратно села, и только тут он обратил внимание на большой белый пакет у нее руках.
– Что это?
– Ты о чем? – не поняла Ольга. Саня с трудом двигался, и она не могла сообразить, куда он смотрит.
– Пакет.
– А-а-а… – протянула она. – Подарок тебе на день рождения.
– Я родился зимой, – уточнил он. – Где-то в январе.
Она улыбнулась.
– Судя по вчерашним крикам врачей, ты заново родился.
Она достала из пакета подарок. Саня большим усилием воли опустил глаза. А когда внимательно разглядел, узнал и рассмеялся. Ольга уставилась на него озадаченно, не тронулся ли он случайно умом, пока его вчера откачивали. Он не мог ответить и продолжал смеяться.
– Ты чего ржешь? – спросила она, готовая обидеться.
– Ничего, просто… – от смеха болели мышцы, поэтому Саня нервно подергивался. – Знала бы ты, чей это мяч!
– Чей? – Ольга стала серьезной, догадываясь, что с сюрпризом она лопухнулась.
– Коня.