– Я пошел. Счастливо оставаться!
Тальберг кивнул, а потом вспомнил:
– Слушай, ты мою Лизку не видел?
– Как же, видал, – беззаботно ответил Василий. – Она час назад на машине с Платоном куда-то уехала.
– Вот черт, – Тальберг выдал несколько нецензурных, но очень эмоциональных слов, призванных выражать крайнюю степень негодования. Он даже не задумался, откуда дворовой алкаш знает Платона.
– А-а, ну да. Я как-то не подумал, – Пепел спохватился, не сболтнул ли он лишнего, за что можно позже поплатиться. – Я пойду.
Тальберг не ответил, глядя в спину уходящего в темноту Василия и раздумывая над тем, где сейчас находится Лизка, но никаких идей не приходило.
Он вспомнил о чучеле, которое таскал под мышкой. Поставил перед собой и вытаращился в ожидании волшебства.
– Давай, ушастый, включайся, – бормотал он. – Ты же все время выскакивал, как черт из табакерки по поводу и без. А когда нужно…
Заяц едва заметно повернулся и уставился одним глазом.
– А ты еще избавиться от меня хотел, – проговорил он с укоризной. – Деревня…
Тальберг с облегчением вздохнул.
– Слушай, Олег, не отвлекайся, лучше скажи, что делать.
– Опаньки, – удивился заяц. – Не слишком ли ты глобальные ответы от простого чучела хочешь?
– Ты мое подсознание, от него всякого ожидать можно. Не трать время на пустые разговоры. Счет идет на минуты.
– Подожди, не спеши, – заяц сосредоточился, закрыл глаза и замер в раздумьях.
Если бы не шевелящиеся уши, Тальберг бы решил, что Олег снова исчез.
– Давай, давай, – мысленно повторял он, подбадривая зверушку. – Хоть что-то мало-мальски полезное.
– Знаешь. Я вдруг подумал, а что ты будешь делать, когда их найдешь?
– Еще не размышлял об этом, – признался Тальберг. – Впрочем, этот вопрос можно решить и позже по ходу пьесы.
– Твое дело, – пожал плечами Олег, – но я не хочу быть замешан в криминале.
– В чем?!
– Может, ты кого-то из них того-этого… – заяц рубанул лапой по шее и высунул язык в иллюстративных целях. – Я же подсознание. Я от твоих потаенных мыслей засыпаю плохо.
– Да нет у меня таких мыслей, – неуверенно ответил Тальберг, – по крайней мере, таких, от которых не спится.
– И все-таки. Что собираешься делать?
– Ну… это…
– Чего «ну»?
– В глаза им посмотрю, – сказал уверенно Тальберг. – В наглые зеленые глаза.
– Ясно. Тогда дерзай!
– Куда дерзать-то? Где они? Говори, зверюга!
– Сам думать учись, – строго наказал Олег. – Хотел от меня избавиться? Сейчас самое подходящее время.
– Вообще неподходящее! Не уходи! Зря я тебя весь день с собой таскал?
Мимо прошли соседи со второго подъезда. Тальберг быстро изобразил невозмутимый вид и отсел от чучела. Вежливо поздоровались, поприветствовал в ответ, выразив соболезнования по поводу безвременной кончины Антона Павловича.
– Знать бы, кто он такой, – вернулся он к Олегу. – Нет. Лучше говори, где они?
Но заяц продолжал сидеть неподвижно на подставке, словно простое чучело, а не персонализированное подсознание. Тальберг схватил его и энергично встряхнул, но никакого эффекта это не дало. Только ухо слегка погнулось.
– Тварь ушастая, – он надеялся, что Олег не выдержит и ответит на обзывательства, но маневр не сработал.
«Придется догадываться с помощью сознания», подумал он и принялся рассуждать логически. Это оказалось нетрудно, и Тальберг обозвал себя «идиотом». Вместо полминуты раздумий, четверть часа разговаривал с чучелом.
Размышлял он следующим образом: Платон пренепременно захочет впечатлить, продемонстрировать шик и блеск, доказать преимущества высокого положения на социальной лестнице. Фантазии и романтики в нем отродясь не водилось, ужина дома при свечах от него не дождешься, как впрочем, и от самого Тальберга. Все, на что может хватить Платона, это нечто стандартное, вроде похода в оперу или ресторан.
– Ресторанов у нас нет, с балетом тоже не сложилось, – объяснял он сам себе, – остается лишь одно место, где в Лоскутовке можно потратить деньги.
Он сделал паузу, словно пытался заинтриговать чучело.
– «У Тамары».
Заяц воспринял новую информацию с полным равнодушием. Хотя на долю секунды Тальбергу показалось, что Олег подмигнул. Самую малость.
– Пойдем проверять. Узнаем, что лучше – сознание или подсознание, – сказал он, беря чучело под мышку.
52.
Лизка хромающей походкой вышла из кафе, на каждом шаге проклиная туфли, которые последний раз надевала семь лет назад, будучи на несколько килограмм стройнее. Раньше ее утешало, что на фоне Тальберга она выглядит маленькой, по крайней мере, теоретически. Но сейчас план терпел фиаско – она здесь, а Димки рядом нет.