Постучали. Вошел Тальберг с опухшим лицом. Настрой он демонстрировал пессимистичный, но без следов недавней ярости.
– Извини, опохмелится нечем, – поприветствовал Платон.
– Я не пил, – Тальберг уселся на самый скрипучий стул.
– Внешний вид говорит об обратном, – заметил Платон. – Али не выспался?
– Возможно. Зачем звал? Цветы подарить хочешь?
– Не заработал, обойдешься. Мы не личную жизнь обсуждаем, а производственные вопросы.
Предстояла самая сложная часть – убедительно врать, не вызывая подозрений.
– Как известно, с одним из наших сотрудников случилось неприятное происшествие…
– С каких это пор Самойлов стал «вашим» сотрудником? – влез Тальберг. Он ощутил вчерашнее раздражение, но подавил усилием воли.
– С тех пор, как здесь работаю. Ты слушай. Комментировать потом будешь, когда слово предоставят, – сказал Платон. – Продолжим. На время отсутствия Самойлова его исследования возглавляет Володин. Оказалось, он весьма компетентный сотрудник и неплохой руководитель. Группа под его руководством отнюдь не снизила темпы работы, а наоборот – показывает замечательные результаты, открывая новые перспективные возможности применения краенита.
Тальберг слушал, испытывая определенные сомнения в способностях Володина, который считался хорошим и надежным исполнителем, но выдающихся организаторских умений никогда не проявлял. Наоборот, он относился к типу людей, постоянно сомневающихся в себе и нуждающихся в ком-то, принимающем за них скользкие решения.
– Особенно удачными оказались разработки в сфере создания композитных материалов на основе краенитовой пыли, – продолжал Платон, читая формулировки с заготовленной бумажки. – Буквально на днях состоялась презентация, на которой я присутствовал и, надо признать, проникся достигнутыми результатами. Ситуация тяжелая, поэтому по предоставленным материалам было решено безотлагательно организовать производство на базе института.
Тальберг слушал молча в ожидании подвоха.
– По согласованию с Кольцовым ваша группа меняет статус из научного в опытно-производственный. Теперь на двух установках вы должны получать краенитовую пыль в следующих количествах… – Платон передал приказ с нормативами выработки, с удовольствием наблюдая лезущие на лоб глаза Тальберга. – Пять специалистов, временно переведенных в вашу группу, вернутся на прежние места в недельный срок. Вас с Адуевым для добычи пыли предостаточно, установок две – вас тоже двое.
Платон замер в ожидании реакции на свои слова.
– Ты совсем обнаглел? – разозлился Тальберг. – Ты нас с шахтерами не перепутал случайно? Мало тебе, что в мою личную жизнь влез?
– Не моя прихоть, а команда сверху. Мы люди маленькие – нам сказали, мы делаем.
– Не верю!
– Это не вопрос веры, а проблема исполнительности и соблюдения субординации. Тебе положено внизу копошиться, как муравью, и исполнять приказы. Если не хочешь остаться без работы, конечно.
Самое главное – провоцировать конфликт, не давая успокоиться. Впрочем, особого труда это не составляло. Тальберг, сидящий перед ним на скрипящем стуле, походил на человека, пьющего кофе ведрами. Платон с сожалением подумал о молодом Димке, который не возбуждался по пустякам, а наоборот, являлся памятником спокойствия и неторопливости.
– Ты слишком высокого мнения о себе, – Тальберг повысил голос. – Самовлюбленная скотина!
– Не надо обзываться, – Платон изобразил обиду. – Это недостойно человека науки.
– Ты меня от человека науки до рабочего опустил. Могу выражаться, как хочу!
– Не принимай близко к сердцу, – посоветовал Платон с поддельной участливостью. – Эта работа намного лучше – сиди себе, добывай пыль, ни метаний, ни творческих разногласий, не надо ворочаться перед сном. Норму сделал – и свободен! Мечта! Зарплата выше, молоко за вредность. Точнее, кефир.
Под конец у него не получалось скрывать издевательский тон.
– Иди в жопу, – у Тальберга кровь прилила к лицу. – Я не для того пятнадцать лет отдал науке, чтобы какой-то хрен, не отличающий конфузор от диффузора, рассказывал, чем мне заниматься!
– Это лишь доказывает, что я за месяц добился большего, чем ты за хваленые пятнадцать лет.
Тальберг решил прибегнуть к последнему козырю:
– Не собираюсь терпеть! К Кольцову пойду! Пусть выбирает, кто ему важнее.
– Бесполезно, с ним уже все обговорено. Он подумал и со мной согласился.
Тальберг испытующим взором посмотрел на Платона, силясь выявить блеф, потом взглянул на лежащий перед ним приказ и заметил подпись Кольцова. Значит, в самом деле, слили.