– Чем занимаетесь? – гневно крикнул низкий мужской голос и добавил, обращаясь к кому-то в автобусе. – Я же говорил, они продолжают издеваться над Краем. А Кольцов ваш врет для успокоения бдительности. Ему доверять нельзя.
Хозяином голоса оказался бородатый краепоклонник, настойчиво маячивший под стенами НИИ с меняющимися плакатами.
– Объяснитесь, что вы тут делаете и по какому праву, – потребовал он, подходя к Сане. Вместе с ним шли еще два или три человека, в которых без труда опознавались журналисты.
– Это внутреннее дело министерства обороны. Все вопросы – к руководству.
– Представьтесь, пожалуйста!
– Я не обязан.
Саня догадывался, что спокойной добыче скоро придет конец.
– Вы записывайте, записывайте, – обращался к репортерам бородач, передвигаясь в облаке резкого запаха пота и являясь его эпицентром. – А еще лучше, снимайте. Пусть все узнают, как нас за нос водят и нагло врут.
– Фотографировать нельзя, – Саня прибегнул к блефу. – Объект военный, любая фото – и видеосъемка запрещены.
– А если и вправду? – всполошился несший на плече камеру. – Проблем не оберешься.
– Не слушайте вы его! – загромыхал краепоклонник. – Я их зря караулил, что ли? Вы не поможете, я сам шум подниму. Я этого так не оставлю, дойду до верха!
– Уговорили. Снимаем репортаж, а редактор пусть решает, пускать ли в эфир, – определился журналист с микрофоном.
«Дело пахнет керосином», понял Саня и подал Семену сигнал собираться. Они отключили технику и принялись затаскивать в микроавтобус.
– Эй, куда вы собрались?! – рявкнул бородатый, заметив подозрительную активность. – Снимайте, пока преступники не сбежали!
Как ни старались, из-за порядочного веса оборудования сборы затянулись, и часть процесса попала на камеру. Представляя недовольство Платона, поехали в институт докладывать о произошедшем. Платон воспринял новость относительно спокойно. Он не обрадовался, но и особой обеспокоенности не выказал:
– Работайте по-старому. Не обращайте ни на кого внимания, интервью не давайте, с посторонними не общайтесь. Ясно?
– Ясно.
Саня надеялся, что угроза общественного резонанса охладит пыл Платона в добыче краенита. Ему хотелось навсегда забыть о Крае, рассчитаться и уехать из Лоскутовки в неизвестном направлении.
На следующий день напротив института снова образовалась толпа, изрядно преумножившись в численности.
Едва добывающая группа выехала из институтского двора, как за ними увязалась кавалькада из нескольких транспортных средств. Водитель, по привычке, запутывал след, но преследователи не отставали.
– Не оторвусь, – сообщил он.
– Едем на площадку.
Так, всей процессией выехали за город и тряслись по булыжникам до самого Края.
– Давно в цирк не ходили? – спросил Саня у Плотникова.
– С детства клоунов не люблю, – серьезно ответил тот.
– Тогда у вас есть шанс выйти на манеж и попасть в центр внимания.
Под негодующими взглядами толпы, успевшей выбраться из своих автобусов, вынесли две установки, но сразу после их включения молчавшая доселе разношерстая публика взорвалась возмущенными криками.
– На каком основании производятся работы? – кричала дородная женщина преклонных годов, потрясая кулаком.
– Это безобразие! – повторял старичок в костюмчике родом из позапрошлого века. – В мое время такого себе не позволяли.
– Наглое игнорирование интересов общественности!
– Чего вы их слушаете? – закричал кто-то из глубины. – Гнать надо!
Масса зашевелилась и показался тот самый настойчивый краепоклонник, видимо, давший обязательство не мыться до безоговорочной победы над НИИ.
– Мы выполняем порученное нам задание, – сказал Саня, не слишком надеясь на здравый смысл возмущавшихся.
– В чем оно состоит? – ехидно поинтересовался краепоклонник под ободряющие крики массовки.
– Хотим понять устройство Края.
До недавних пор это действительно было правдой.
– И как успехи?
– Пока не очень, – признался Саня.
– Братья и сестры, – краепоклонник потерял интерес к Адуеву, полагая, что больше ничего полезного от него не добьется, и обратился к пастве: – Вы собственными глазами видите, как государственные учреждения занимаются вредительством и посягают на устройство мира, подрывая основы мироздания.
Толпа негодующе загудела.
– В этих условиях на нас лежит особая ответственность – быть силой, препятствующей разрушительной деятельности обезумевших ученых. От нас зависит будущее всего живого, и мы обязаны проявлять стойкость и не поддаваться на успокаивающие увещевания и лживые обещания. Наш долг – требовать от государства защиты интересов обычных людей, ответственных членов общества. Мы не имеем морального права на отступление, когда на нас обращены взгляды человечества…