Но это полюсная партия, а для закладки складов снабжения нужны и партии снабжения. Минимум три. Каждая из них тоже должна иметь свои нарты и собак. Так как мы делали в американской экспедиции — делать нельзя. Когда одни и те же собаки и люди служили и партиями снабжения, и основной группой, идущей к цели. Основная, полюсная партия не должна размениваться на такие мелочи и зря подвергать себя риску. Из-за этих ошибок из всей американской экспедиции выжила только половина полярников, а ещё двое остались инвалидами.
Какой от сюда вывод? Людей и собак в экспедицию надо брать гораздо больше, чем в прошлом году, и людей подготовленных. Нужны эскимосы с их собаками и упряжками! В качестве партий снабжения и разведки они подойдут идеально. Предположим, что это будет двое нарт с тремя эскимосами и одним начальником партии из числа основных членов экспедиции. Эти же группы могут заниматься охотой, пополняя рацион полярников свежим мясом.
Что мы имеем из исходных данных? Наша обозначаемая для всех цель — Северный полюс, но на самом деле главная цель экспедиции — подтверждение моих прошлогодних открытий и новая демонстрация Русского флага на северной оконечности Гренландии. Значит выбор точки старта у нас небольшой, стартовать нам придётся примерно с тех же самых мест, что и американцы в прошлом году. Разве что нужно будет пройти на корабле как можно дальше, тем более, что место прошлой зимовки уже занято. Местом старта самой полюсной группы можно объявить, как раз мыс Волкова, тем самым обосновав наше стремление добраться до него и основать там стартовую базу. Насколько я могу прикинуть по карте, от этого мыса до Полюса всего семьсот километров. Всего…
Хорошо, что я ходил вдоль побережья Гренландии почти восемь раз (трижды туда и обратно для закладки складов, и один раз двигаясь к своему мысу и обратно) и досконально изучил все заливы и фьорды, в том числе в зимних условиях. В восьмидесяти милях севернее от американской базы есть отличный фьорд, который подойдет для организации зимовки корабля, если он конечно сможет туда доплыть. За всю зиму, сколько бы раз мы там не проходили, в акватории этого фьорда не было сильного сжатия льдов и торосов, а наоборот, он был сложен в преодолении из-за обилия тонкого льда и полыней. И напротив, берег там был пологим, позволяя легко на него выйти и, если надо подняться на ледник.
Размещение русской базы в этом фьорде значительно сократит путь до мыса, названного в мою честь, сэкономив нам силы и припасы.
Другое дело, что доплывшему туда кораблю придется остаться на зимовку и соответственно риск его гибели из-за сжатия льдов будет велик, а значит экспедиции нужно два корабля! Тот который доставит полярников на базу, и корабль снабжения, который сможет оказать им помощь и доставить снаряжение в случае если экспедиция затянется или если с основным судном что ни будь случится. Ему даже не обязательно будет идти до самой русской базы, если не позволит ледовая обстановка, достаточно будет добраться до базы американцев.
Одно судно у нас есть, это мой зверобой с нетипичным для русского корабля названием «Единорог». Судно парусно-паровое и имеет деревянную конструкцию. Длина около пятидесяти метров, ширина десять и осадка около пяти метров, в зависимости от загруженности. Водоизмещение тысяча триста тон. Корпус прочный, ведь «Единорог» специально строился для северных морей и условий плавания, имеет яйцевидную форму и по словам капитана должен легко выжиматься льдами на поверхность, толщина некоторых деталей, например, форштевня, больше семидесяти сантиметров. Жилые помещения команды не велики, но они расположены над машинным отделением и имеют систему отопления.
Машина там правда старая, никто из команды не имеет представление о её силе, так как паровой двигатель был куплен уже бывшим в употреблении. Раньше этот двигатель стоял на пароходе, что сгорел на рейде будущего Мурманска и был выкуплен Матвеем по цене металлолома, после чего кое как починен и установлен на «Единорог». И вместе с тем машина была рабочая и не подводила команду уже на протяжении трёх лет. Работает, и ладно! Так мне сказал механик, когда я спросил его о состоянии сердца корабля. От того-то видимо Матвей и предпочитал пользоваться парусами, используя паровик только в крайних случаях и для отопления помещений. Тимоха говорит, что он просто уголь экономил, а я думаю, что мой дядька просто боялся его подрубать на полную мощность…