Передать словами отчаяние, которое охватило меня в тот момент, когда я прочитал эту записку, не получится. Так хреново и одиноко мне не было никогда! Даже когда умер Льюис, я не терял самообладания, я знал, что спасение рядом, и я всё равно дойду, а сейчас все мои надежды рухнули в одночасье.
Я помню, как рыдал, уткнувшись лицом в пустой матрац своих нар, и мне было так жалко себя, что я едва не решился на самоубийство. Положить конец моим страданиям было легко, у меня ещё оставались патроны, да и веревок в зимовье осталось достаточно.
И вот когда я был на уже на тонком волоске, который отделял меня от необдуманного поступка, я решил перечитать послание второй раз, а затем и перевернуть страницу. Оказалось, что пустым описанием фактов Чарли не ограничился, на обратной стороне было моё спасение!
Продолжая письмо, Чарли уже обращался лично ко мне.
'Сидор, я не верю, что ты и Льюис погибли! Ты столько раз выбирался из разных передряг, столько раз спасал нам жизни, что умереть сейчас, когда мы сделали великое открытие, ты не имеешь права! На базе оставлены припасы, чтобы вы смогли продержаться до прихода помощи. По словам капитана судна, что забирает нас с собой, второй корабль снабжения, который принадлежит твоему дяде, должен прийти к берегам Гренландии примерно в конце июля или начале августа этого года. Если тот корабль, на котором отплываем мы вышел из Дании, то второе судно пойдет к Гренландии напрямую от берегов России, где провело всю зиму. Дождитесь его! Надеюсь на скорую встречу!
П. С. Я могу ходить!'
И я ждал. Ещё полтора месяца в одиночестве, в пустом зимовье. Продуктов и топлива у меня было более чем достаточно, охотится больше не было необходимости, и я, чтобы чем-то себя занять, писал свой отчет, который теперь так лихо разносят на этом собрании.
Корабль «Единорог» бросил якорь в моем одиноком фьорде второго августа 1890 года. К тому времени я уже втянулся в работу, и мой отчет о проведенных исследованиях и походах, в которых я участвовал, был уже почти готов. Пользуясь лабораторией, оставленной на зимовье, я смог распечатать и фотографии нашего с Льюисом последнего путешествия. Насколько я знал, американцы планировали вернутся на эту базу, и вывезли отсюда только личные вещи полярников, оставив в моем распоряжении кучу приборов и оборудования.
— Где Матвей? — Это был мой первый вопрос морякам, которые причалили на шлюпке к каменистому берегу.
Моего «родственника» среди них не было, зато присутствовал знакомый эскимос по имени Тимоха.
— Живы Иссидор Константинович! Слава тебе господи! — Эскимос, не ответив на мой вопрос первым выпрыгнул из шлюпки, и низко мне поклонился — Радость то какая!
— Ты чего это Тимоха, белены объелся? — Моему удивлению не было предела. — Где Матвей я тебя спрашиваю!?!
Я помню, как мы общались с этим аборигеном в прошлом году. Тогда он пренебрежительно называл меня по имени и не стеснялся подколоть при любом удобном случае. А теперь по имени отчеству и на вы… Подозрительно!
— Преставился раб божий Матвей Кузьмич Урицкий, с полгода уже как — Эскимос сдернул с головы шапку и перекрестился, его жест повторили все мужики, сидящие в шлюпке — И жена его Агрепина Фёдоровна, и дети малолетние Егорка с Настенькой. В один день сгинули…
— Как⁈ — Я никого не знал из этих людей, кроме недолгого знакомства с Матвеем, но всё равно, весть о гибели целой семьи одновременно вызвала у меня шок.
— Угорели при пожаре, дома. — Вздохнул Тимоха — Пожар-то был, смех один, не погорело ничего толком, только в подклете сырое сено затлело, там на зиму Матвей Кузьмич печь топил, чтобы скотина не померзла, да вы знаете. Труба прогорела, уголек то и выкинуло тягой. Под утро то было, соседи увидели и быстро потушили, а они все мертвые. И скотина вся подохла. Сирота вы теперь!
— Дела… — Протянул я, не зная, что и ответить.
— Дела ничё! — Встрепенулся эскимос — Вы же в отъезде были, а я значится приказчик как бы Матвея Кузьмича! За домом присмотрено, лавка ваша работает, как и раньше, корабль зимой проконопатили и просмолили, машина в порядке, контракт с американцами сейчас справим, и долгов больше почитай и нет, налоги за прошлый год Матвей Кузьмич до своей кончины слишком оплатил. Только вам надо бы заявить о наследстве, самому али через доверенное лицо. Так-то оно по закону и не обязательно, если вы долги умершего на себя взяли и имуществом пользуетесь, но бумага она и есть бумага, всяко может случится, вдруг ещё сродственники найдутся. Вроде и не осталось никого кроме вас, но Матвей Кузьмич тот ещё ходок был, могут и незаконнорождённые дети выискаться, не дай бог. А вы как никак наследник четвертой очереди, так и без штанов остаться можно! А так оформим бумаги, чтобы комар носа не подточил, и всё, никто и не рыпнется! Я это… Могу заняться если чё, я уже всё вызнал, как и чего делать. Или сами. Как скажите короче, если чего, то я готов! И это… не прогоните меня ведь?