Тимоха, выдав столь длинную речь с надеждой уставился мне в глаза как преданная собака. Понятно… не хочет хорошее место потерять. Насколько я помню прошлогодний разговор с Матвеем, он взял эскимоса на работу из-за знакомства с его отцом и считал, что чуть ли не юродивому помог. Эскимосу (или кто он там?) работу приказчиком у купца найти сейчас совсем не просто. Их то и за людей сейчас не всегда считают…
— Ладно Тимоха, мне надо это всё переварить. — Я сейчас был не готов принимать какие-то решения — Обмозговать всё надо.
— Оно и правильно! Оно и понятно! — Закивал головой мой собеседник — С кондачка то оно решать неправильно. Но если что, то я готов! Не сомневайтесь! Я всё знаю, чего и как! С Матвеем Кузьмичом рука об руку как братья были! Столько лет всегда вместе! Считай тоже родственника потерял!
Из узких глаз приказчика полилась скупая мужская слеза. Он явно горевал искренне, только вот не понятно по кому или чему. То ли и правда по Матвею убивался, то ли по возможной потере рабочего места.
«Единорог» отплыл из фьорда уже на следующий день. Разгружается нам не пришлось, погрузка тоже не намечалась. Единственное, что мы приняли на борт, так это моё похудевшее тело, мои нарты, трёх оставшихся в живых ездовых собак во главе с Маньяком, и собранные мною отчеты с дневниками и фотографиями. Направились мы в Данию, так как заказчика на месте не оказалось, груз требовалось вернуть в компанию, организовавшую перевозку, а заодно и получить деньги за фрахт вместе с неустойкой за изменение маршрута и дополнительный морской переход. Тимоха оказался полезным человеком, и действительно знал все расклады, так что я с чистой совестью ровно через два дня подтвердил ему свою готовность оставить его на службе, если он покажет себя в этом плавании и выбьет из американцев долги.
«Единорог» был бывшим звероловным судном, на котором Матвей ходил бить всех и кого придется. Тюленей, нерп, моржей, котиков, китов — всё что попадалось ему на пути, становилось его добычей. Предназначенный для походов в суровых северных морях, корабль был крепкий и сбитый, хорошо держал волну и был довольно маневренный. Команда судна из шести человек, с легкой руки Тимохи, сразу же приняла меня как хозяина корабля и своего работодателя, и иначе как Иссидор Константинович, ко мне никто не обращался. Плохо перенося качку, на всем пути к Дании я практически не вылазил из каюты Матвея, которая досталась мне по наследству вместе с кораблем. Я старался отвлечься работой, и всё время проводил за крошечным секретером, доделывая свой отчет и систематизируя материалы. Спасибо бедолаге Томасу, который научил меня всему этому.
Порт Копенгагена встретил меня не привычным шумом и суетой. После года, приведённого на пустынном острове, мне казалось, что я попал в человеческий муравейник. Сотни кораблей, небо, затянутое дымом из труб, каменные дома в старинном стиле… Мои глаза разбегались от обилия картинок.
Тимофей шустро взялся за дело, стараясь показать мне свою полезность, но всё оказалось совсем не просто. Транспортная компания, осуществлявшая фрахт судов для экспедиции Соверса, и снабжавшая его снаряжением и продовольствием отказалась платить, так как не получила расчёт от американцев. В процессе сложных переговоров, в которых пришлось поучаствовать и мне, единственное чего мы добились, так это разрешения реализовать груз «Единорога» самостоятельно, тем самым покрыв свои затраты, а учитывая то, что груз был специфический, мы застряли в Дании надолго.
Кому нужен собачий пеммикан в мирном и спокойном Копенгагене, где основная тягловая сила лошади? Зачем кому-то покупать партию меховой одежды не самого модного покроя? Гора консервов длительного хранения тоже мало кому пригодится, ведь вокруг изобилие свежего мяса. И так почти во всем! Тимофей хватался за голову и с беспокойством смотрел на меня, не зная, что с этим делать, я же помогать ему не спешил, я и сам нихрена не знал.
Пока шла вся эта возня, мне удалось выяснить судьбу Соверса и выживших полярников из нашей экспедиции. Да чего там выяснять то было. Их рожи пестрили во всех газетах, ведь они вернулись с сенсацией! Найдены проливы, и вопрос суверенитета Дании над Гренландией поставлен под вопрос! Газеты были полны статей об экспедиции. Интервью Соверса и Чарли выходили на первых полосах, а фотографии первооткрывателей чуть ли не на фонарных столбах висели. Во всех красках журналисты расписывали трагические подробности гибели части полярников, их самоотверженный поход, и мудрое руководство Соверса, благодаря которому экспедиция всё же удалась, несмотря на то, что отважный полярник перенес тяжёлую болезнь, которую смог победить только благодаря своей силе воли. Вскользь упоминалась и пропажа двух балбесов, которые без разрешения руководителя экспедиции и его зама отправились посмотреть красоты вновь открытого пролива на свой страх и риск. Этих идиотов, когда я читал статью, было совершенно не жалко, ибо были они с явной умственной не полноценностью и не спросили совет у более умных товарищей. Причем я упоминался как наемный каюр Волков, а Льюис был упомянут как помощник картографа! Ни про какие должности биолога, зоолога и врача не упоминалось вообще!