– Это уже не имеет значения, – махнул рукой Чалмерс.
– Не понял, прошу повторить, – быстро сказал робот.
«Надо взять себя в руки, – сказал себе Чалмерс, – и выдержать это до конца».
– Ты молодец, Чарли, – ласково сказал профессор, глядя на робота. – Ступай-ка и займись тридцать третьим томом.
«И что ему стоит, – подумал Чалмерс, глядя в широкую спину удаляющегося робота, – выразить, скажем, радость по поводу того, что я похвалил его! Но этого нет и в помине».
Профессор тяжело поднялся и вышел из-за стола.
«А может, пойти по линии имитации? – размышлял он. – Кто там станет разбираться. А если кто-нибудь и обнаружит подделку, могущественная компания легко сумеет замять неприятность.
Тогда будет все: и слава, и деньги».
Но Чалмерс тут же отверг эту мысль. Шарлатаном он не был и не будет.
Угрюмый профессор бесцельно бродил по огромной лаборатории, привычно пустынной (Чалмерс работал без сотрудников), останавливался то у стеллажей, на которых покоились бесчисленные блоки памяти, то у волноводов, образующих пышный букет, то у термостата, где выращивались белковые клетки памяти.
«И ведь Чарли привязан ко мне, – размышлял Чалмерс. – Он, например, охотнее подходит ко мне, чем к кому бы то ни было другому. Так почему же он ни разу не проявит свои чувства, хотя бы в самой примитивной форме? Ведь он и читал об этом, и видел в бесчисленных фильмах».
У Джона в памяти всплыла его вчерашняя беседа с Чарли.
– Почему ты ни разу не выразишь радости или огорчения, Чарли? – спросил профессор.
– А к чему? – безмятежно ответил робот, поблёскивая фотоэлементами.
– То есть как – к чему? – растерялся Чалмерс.
– Выражение чувств отнимает слишком много энергии, – пояснил Чарли, – и поэтому оно излишне. Необходимо выдерживать принцип наименьшего действия».
«А может, он прав по-своему?» – продолжал размышлять профессор.
– Нет, никогда! – сказал Чалмерс громко и даже приостановился. – Но как докажешь это Чарли?
Можно, конечно, действовать в приказном порядке. Но тогда вся великолепная логическая система робота будет безнадёжно испорчена. Нет, голая команда здесь решительно не годится. Робот должен прийти к нужным выводам самостоятельно.
Остановившись у окна, Чалмерс рассеянно глядел, как по двору компании торопливо снуют люди, сильно смахивающие с такой высоты на муравьёв.
«Сюда и ласточка, пожалуй, не долетит», – с тоской подумал профессор.
И тут Чалмерсу пришла мысль, от которой похолодело в груди. Сначала мысль показалась страшной, но чем больше Чалмерс думал, тем сильней убеждался, что это, пожалуй, единственный выход из тупика, в котором он очутился.
Рассчитывать на длительную отсрочку, необходимую для завершения работы с Чарли, не приходилось.
«Компания не намерена больше терпеть убытки», – без обиняков заявил шеф сегодня утром. Итак… Да, решено. Мэри, по крайней мере, получит страховку", – невесело усмехнулся Чалмерс.
– Как в беспроигрышной лотерее, – негромко сказал он, отходя от окна.
– Застрелился? – переспросил шеф, дыша в трубку видеофона. – Улизнул-таки, прохвост! Не сообщайте пока никому об этом… Что, что? В медицинский центр? Вы с ума сошли. Никаких медцентров. У компании имеется все своё, и врачи в том числе. Исполняйте приказ. Имейте в виду: произошёл несчастный случай. Вам ясно? Вот так.
Лицо на экране видеофона несколько раз кивнуло в знак понимания и затем погасло…
– Пожалуйте сюда, миссис Чалмерс. Осторожно, не ударьтесь. Нет, здесь у нас не больница, а так… Нечто вроде лазарета. Знаете, ведь сотрудников у компании не одна тысяча. Вот и бывают иногда разные несчастные случаи, вроде как с вашим мужем. Как произошло? Но вам же объяснил наш врач. Небрежно чистил пистолет… Ну, откуда же мне знать, миссис!.. Ведь я только сестра. Нет, недалеко, ещё один пролёт. Значит, вы не забыли, что сказал врач? Полный покой. Вам даётся пять минут. Какое счастье, что пуля прошла так удачно! Извольте, вот в эту дверь.
С узкой железной койки на неброско одетую женщину глядел бледный, без кровинки Джон.
– Здравствуй, Мэри, – попытался он улыбнуться. – Видишь, как меня угораздило…
– Не разговаривай, – замахала Мэри руками. Затем, оглядевшись, придвинула белый стул и опустилась возле мужа. Тебе нужен покой.
– Ничего, – тихо сказал Джон, – теперь все позади. Вот если бы пуля прошла на два миллиметра левее… Тогда уж я имел бы абсолютный покой.
– Но как ты неосторожен, Джон, дорогой. И почему ты мне никогда не говорил, что имеешь дело с огнестрельным оружием?
– Да так, не приходилось… Зато теперь мы будем богаты, Мэри, очень богаты., Мой опыт удался.
– Правда? – Мэри расцвела от последних слов мужа. – И сможем яхту купить?
– Хоть десяток яхт.
Послышался осторожный стук, и в палату вошёл Чарли. Ловко балансируя подносом, он опустил его на тумбочку у изголовья Чалмерса. На подносе среди нескольких кистей недорогого винограда красовалась огромная связка бананов.
– Как утренняя температура, Отец? – спросил робот, и в голосе его слышалось неподдельное волнение…