На следующем уровне нет ничего, кроме сложного часового механизма, который поддерживает работу Биг-Бена. Он огромный и замысловатый, но это не то, что я ищу. Я прохожу мимо него и поднимаюсь по следующей лестнице. На этот раз мне приходится останавливаться, чтобы перевести дыхание и не упасть. Ступени кажутся бесконечными. Я понятия не имею, что увижу, когда наконец встречу Никки и Глав Семей. Я могу только надеяться, что у неё ещё не было шанса применить это грёбаное заклинание и превратить их в безмозглых роботов. Кровь стучит у меня в ушах, а чувства притупляются. Вот почему я не слышу голосов, пока не подхожу к ним вплотную.
— Знаешь, я могла бы привести на помощь целую толпу кровохлёбов-последователей.
Я на полсекунды закрываю глаза, когда слышу знакомый голос Никки.
— Так почему же ты этого не сделала? — в ласковом тоне Леди Бэнкрофт слышится сталь.
— Потому что они мне не нужны, чтобы уничтожить тебя.
— Я женщина. Твоя болтовня на меня подействует не больше, чем на тебя.
— Точно так же, как твоя ментальная мумба-юмба не подействует на меня, — рычит Никки.
Я выжимаю из себя всё до последней молекулы энергии. Сейчас мной движет чистая ярость. Сделав последний рывок, я взбегаю по оставшимся ступенькам и заворачиваю за угол. Леди Бэнкрофт и Никки стоят перед гигантским подсвеченным циферблатом Биг-Бена. Я отчаянно оглядываюсь в поисках других Глав Семей, но их нигде не видно.
Никки поворачивается в мою сторону, и Леди Бэнкрофт, воспользовавшись тем, что она отвлеклась, бросается вперёд и хватает её. На её лице застыла злобная маска гнева. Я бросаюсь вперёд, чтобы присоединиться к ней.
— Бо, — хрипит Никки из-под цепких пальцев Бэнкрофт. Затем она ухмыляется с уверенностью, от которой у меня леденеют кости. Из ниоткуда она достает остро заточенный кол. Прежде чем я успеваю среагировать, она уворачивается от меня и наносит удар в сердце Леди Бэнкрофт.
Вампирша не успевает и пикнуть. Её глаза на долю секунды расширяются, а затем она оседает на землю. На моих глазах её кожа становится серой, затем чёрной, а тело разлагается с тошнотворной скоростью. Никки отходит и отряхивает ладони.
— Это оказалось даже проще, чем я думала, — комментирует она. Без предупреждения она бросается вперёд и хватает меня за горло. Её лицо оказывается напротив моего, и она гладит меня по щеке одним пальцем. — Такая доверчивая, Бо. Так хотелось верить, что такая маленькая девочка, как я, не была бы той, кого ты искала.
Я задыхаюсь и корчусь.
— О, да, — смеётся она. — Я точно знала, кто ты такая и чего добиваешься. Я всё это время была на шаг впереди тебя. Ты считала меня слабой, потому что я была калекой. Всё, что мне нужно было сделать, чтобы завоевать твоё доверие — это жеманничать и хихикать. Тебе никогда не приходило в голову, что именно я спасу нас от вампиров, не так ли?
Я в ужасе смотрю на неё. Она права. Я забыла всё, чему меня когда-либо учили, и судила о ней по её внешности. Но подсказки были бы там, если бы я догадалась их поискать.
Смех Никки — резкий, скрипучий, совсем не похожий на её обычное хихиканье.
— Я бы не стала расстраиваться из-за этого. Вряд ли ты единственная, кого я одурачила. Даже до того, как я стала рекрутом, сблизиться с вампирами было до смешного легко. Они только взглянули на моё инвалидное кресло и вычеркнули меня из списка подозреваемых. Что ж, я им показала! — она снова смеется.
У меня сжимается грудь и становится всё труднее дышать. Пальцы Никки сжимают моё горло, как когти. Она приближает своё лицо к моему.
— Несмотря на то, что ты была недостаточно умна, чтобы докопаться до истины, — говорит она, — тебе всё равно удалось встать у меня на пути. Если бы ты не спасла того деймона, всё было бы намного проще. Никто бы не понял, что я превращаю членов Семьи в безмозглых трутней, пока не стало бы слишком поздно.
— Почему? — хриплю я.
— Почему я это сделала, ты имеешь в виду? Потому что они разрушили мою жизнь. Они посадили меня в инвалидное кресло и запудрили мне мозги, совсем как пыталась сделать она, — Никки пинает высохшие останки Леди Бэнкрофт. — Они думали, будто смогут заставить меня поверить, что я сама в ответе за всё это.
Я пытаюсь заговорить снова, но ничего не выходит, кроме сдавленного звука. Никки ослабляет хватку, чтобы дать мне возможность говорить.
— Ты убила своих родителей?