— Никки не привносила никакого полезного вклада.
Выражение его лица затуманивается.
— С ней мы совершили ошибку.
— Не сомневаюсь, что так, чёрт возьми, и было.
Я понимаю, что Монсеррат испытывал к Никки те же чувства, что и я. Сочувствие к её положению побудило его помочь ей, разрешив её вербовку, точно так же, как жалость к ней заставила меня поверить, что она невиновна. Она пустила пыль в глаза всем нам. Но это не меняет того факта, что если бы не обычаи Семей, Тэм, Черити и все остальные были бы до сих пор живы.
Я с трудом принимаю сидячее положение. У меня немного болит тело, но в остальном всё в порядке. Это чудо, учитывая, что я почувствовала, когда Никки вонзила в меня холодное оружие.
Я думаю о том, что Монсеррат не появился на Биг-Бене, пока всё не закончилось.
— Леди Бэнкрофт. Она мертва?
Его мышцы напрягаются, и он резко кивает.
— Она знала, чем рискует.
— Это была ловушка. Вы знали, что если расскажете всем, что собираетесь встретиться, то привлечёте к себе преступника.
— Это была слишком хорошая возможность, чтобы её упустить. Мы всё спланировали. Пока не появилась ты.
— Ты, чёрт возьми, не рассказал мне о своём плане, не так ли? Если бы ты рассказал, я бы оставила вас всех в покое.
На его губах появляется тень улыбки.
— Нет, ты бы этого не сделала. За последние недели я узнал тебя достаточно хорошо. Ты бы никогда не пропустила такое.
— Ты мог бы сказать мне, — упрямо говорю я.
Монсеррат вздыхает и откидывает волосы со лба.
— Я собирался. Я даже собирался пригласить тебя туда, чтобы ты подождала с Бэнкрофт, — он бросает на меня полный раскаяния взгляд. — Мы думали, что с её способностью контролировать других силой мысли у предателей не будет ни единого шанса. Но разум Никки уже был настолько искажён, что всё, что пыталась сделать Леди Бэнкрофт, не могло сработать. Возможно, если бы ты была там, всё сложилось бы по-другому, но ты была слишком слаба, Бо. Ты едва могла стоять на ногах.
— Я могла стоять достаточно хорошо, чтобы взобраться на грёбаную вершину Биг-Бена.
— И, очевидно, по пути кого-то вырубила.
Я совсем забыла о Борисе.
— Он…?
— Он в руках полиции. Он должен быть благодарен. Медичи с удовольствием пытал бы его до конца отведённой ему жизни.
Я обдумываю всё, что произошло. Нехватка коммуникации стала моим провалом, не только в финальной схватке с Никки, но и на протяжении всего пути. Я думаю о ноутбуке, который мне подарили. У меня была информация о Никки под рукой, но я сразу же отмахнулась от неё, потому что она была таким же новичком, как и я. Леди Бэнкрофт сразу поняла, что вдохновителем может быть новичок, но я не разговаривала с ней, пока не стало слишком поздно. Я могу сколько угодно винить Майкла Монсеррата, но я тоже совершила кучу ошибок. Было так много моментов, когда более чёткое и честное общение сделало бы жизнь проще. Я твёрдо решаю никогда больше не допускать подобного.
В животе урчит, и я понимаю, что ужасно проголодалась. Мне нужно что-нибудь съесть.
— Какой сегодня день?
— Понедельник.
Моё сердце поёт.
— Всё кончено. И лунный месяц закончился.
Монсеррат отводит взгляд. Меня охватывает неуверенность.
— Что? — я протягиваю руку и сжимаю его широкое предплечье. — Что такое?
— Твои травмы были очень серьёзными, Бо.
— Но я в порядке, — говорю я ему. — Я чувствую себя прекрасно.
Он снова переводит взгляд на меня. В его тёмных глазах читаются какие-то необъяснимые эмоции. Я качаю головой.
— Нет.
— Бо, выбора не было. Ты либо почерпнула бы силу из человеческой крови, либо умерла бы.
— Нет, нет, нет, нет, нет, нет.
— Бо, — начинает он.
— Я слышала, как кто-то сказал, что я Сангвин! — взрываюсь я. — Две минуты назад! Сразу после того, как я очнулась!
Монсеррат встаёт и начинает расхаживать по комнате.
— Если бы был другой способ, я бы сделал всё, что мог.
— Я слышала…
— Питер, — говорит он. — Питер Аллен — Сангвин. Я не думаю, что его сердце когда-либо лежало к вампиризму, несмотря на то облегчение, которое это принесло бы ему.
У меня пересыхает во рту. Я пытаюсь заговорить, но слова не идут с языка. Он, должно быть, лжёт. Это какая-то дурацкая вампирская шутка. Монсеррат вздыхает и протягивает мне маленькое зеркальце. Я сглатываю и опускаю взгляд. Правда смотрит мне прямо в лицо. В обоих моих зрачках — предательские красные точки.
— Знаешь, это не так уж и плохо. Возможно, со временем тебе это понравится.
Я подношу зеркало поближе к своему лицу. Я грёбаный вампир. И не только это, я ещё и грёбаный вампир, окруженный преступниками. Всё, что я чувствую — это отчаяние.