— Глупый поступок, — шепчет он мне на ухо. Его запах тёмный, мужской и пряный.
Я отвожу локоть назад, чтобы ударить его в живот, но его рука сжимается так, что я не могу пошевелиться. На самом деле, я едва могу дышать.
Арзо выглядит раздражённым.
— Ты хороша, Бо, но не настолько.
— Попробовать стоило, — бормочу я.
— Как я уже говорил, — продолжает он, — я не работаю на вампиров.
— С моей точки зрения выглядит совсем не так.
— Я работаю с вампирами, — продолжает он.
Я презрительно усмехаюсь.
— Никто не работает с вампирами, Арзо. Они держатся особняком. Ты обманываешь себя, если думаешь иначе.
Монсеррат усмехается.
— О, но он один из нас, мисс Блэкмен.
Я прекращаю попытки сопротивляться его хватке.
— Он не кровохлёб.
— Нет, — говорит Арзо. — Я Сангвин.
Я хмуро смотрю на него. Пару лет назад это было словом недели у Rogu3, так что я точно знаю, что оно означает.
— Оптимистичный и жизнерадостный перед лицом невзгод? — спрашиваю я с сарказмом.
(Бо путает со словом «сангвиник», но Сангвин, как станет понятно дальше по тексту, имеет иное значение, — прим)
— Его завербовали, — говорит Монсеррат. — Но это не прижилось.
— В смысле, чёрт возьми?
Арзо вздыхает.
— Что ты знаешь о вербовке Семей?
Я пытаюсь пожать плечами, но мои действия ограничены из-за моего стеснённого положения.
— Примерно каждые десять лет они набирают достаточно новых членов, чтобы поддерживать их численность на уровне пятисот особей. Процесс держится в секрете, но не все это переживают. Вот и всё, что я знаю.
— Чтобы обратить вас, — вкрадчиво шепчет Монсеррат мне на ухо, — я бы ввёл вам кровь одного из наших вампиров высшего порядка. Чтобы полностью измениться, требуется полнолуние.
— И что? И что с того?
— Ваш организм реагирует на изменения, только когда вы пьёте.
— Вы имеете в виду, когда я хлебаю кровь.
Его хватка усиливается до боли.
— Нам не нравится термин «кровохлёб», мисс Блэкмен. И, как я уже говорил, вам нужно выпить крови, чтобы полностью превратиться. Продержаться весь срок — это демонстрация силы. Большинство выдерживает всего пару дней, но некоторые терпят до самого конца.
— А некоторые, — добавляет Арзо, — вообще не пьют.
Я смотрю на него.
— Тебя обратили? Но ты не пил кровь?
Он кивает.
— Так ты вампир или нет?
— Я не вампир. Я Сангвин. В моём организме есть следы вампирской крови, поэтому я быстро выздоравливаю и я сильнее большинства, — он бросает взгляд на Монсеррата. — Я также предан своей Семье. Но я всё ещё человек.
— Ты уверен в этом?
— Семьи — это не зло, Бо.
— Попробуй сказать это Тэму.
— Он не был санкционированным убийством, — говорит Монсеррат.
— Чушь собачья. Ни один вампир не предпримет такое, если на то не будет приказа Главы. Даже я это знаю.
— Раньше так и было. Но во всех пяти Семьях произошло несколько необъяснимых смертей и исчезновений. И в каждом случае мы отслеживали их передвижения. Все они встречались с деймоном.
— О'Ши?
— Да.
— Значит, вы приказали кому-то убрать его, а меня послали взять вину на себя?
— Мы не хотим его смерти, мисс Блэкмен. Мы хотим с ним поговорить. Мы не имеем никакого отношения к тому, что с ним случилось.
— Это был вампир. И там, и в «Крайних Мерах».
— Мы знаем. Вот почему нам нужно найти виновных и разобраться с ними, прежде чем это перерастёт в кровавую бойню.
— Это уже кровавая бойня, — возражаю я. — Кроме того, я не знаю, где О'Ши. Я не видела его со вчерашнего дня.
Монсеррат наконец отпускает меня. Я разворачиваюсь и делаю несколько шагов назад. Он смотрит на меня холодными тёмными глазами.
— Вы не очень хорошая лгунья.
Я чертовски хорошая лгунья. Я сердито смотрю на него.
— Мы заполучили О'Ши, — он складывает руки на груди. — Я не уверен, что вашему работодателю было бы приятно узнать, что ваша цель — это ещё и ваш любовник.
Я тупо смотрю на него.
— Водяная кровать? — в его глазах пляшут огоньки.
Я чувствую тошноту.
— Мой работодатель мёртв, — я смотрю ему в глаза. — О'Ши тоже?