— Конечно, — говорю я ему.
Он, очевидно, сомневается во мне, но пока оставляет эту тему. Я протягиваю ему пузырёк и закатываю рукав.
— Давай покончим с этим.
Он берёт его, но вместо того, чтобы достать шприц, как я ожидала, откладывает кровь в сторону.
— Мы сделаем это по старинке, Бо. Так у тебя будет больше шансов побороть жажду крови и стать Сангвином.
У меня пересыхает во рту.
— Эм, по старинке?
— Я уверен, ты смотрела «Носферату».
— Ты собираешься меня укусить? — мой голос высокий и писклявый.
Монсеррат выглядит удивлённым.
— Да. А потом ты выпьешь пинту моего лучшего напитка, — он расстёгивает манжету левого рукава и закатывает её, обнажая загорелое предплечье.
Я отступаю, нащупывая пальцами дверную ручку.
— Нет! Я не могу пить. Если я выпью, то не стану Сангвином, — протестую я.
Он добродушно улыбается мне, хотя я невольно сравниваю его с котом, смотрящим на мышь, на которую вот-вот набросится.
— Человеческую кровь, Бо, — мягко говорит он. — Ты не можешь пить человеческую кровь. Моя вампирская до мозга костей. Она не обеспечит тебя питанием после обращения, но понадобится тебе для завершения процесса. Это то же самое, что и инъекция.
— Почему же тогда не все обращаются таким образом?
На лице Монсеррат на мгновение появляется боль.
— Это не всегда самый лёгкий процесс. Он очень интимный. У вампира, проводящего обращение, может возникнуть чувство одержимости.
Мне совсем не нравится, как это звучит.
— А у обращаемого?
— Иногда они чувствуют себя обязанными своим прародителям и могут чрезмерно привязаться к ним, — он делает шаг ко мне и протягивает руку. — Но поскольку я глава Семьи, ты всё равно будешь делать то, что я велю. Помнишь, ты только что заявила, что будешь делать то, что тебе скажут.
Я смотрю на его протянутую руку.
— Если тебе всё равно, я, пожалуй, откажусь.
Он пожимает плечами.
— Решать тебе. Но если ты действительно хочешь избежать употребления крови, чтобы стать Сангвином, это твой лучший шанс. Инъекция, в состав которой входит смесь крови всех старших членов Семьи, попадает в твой кровоток так быстро, что бывает почти невозможно бороться с чувствами, которые возникают после этого.
— При условии. что я вообще переживу это, — ворчу я.
— Мне почему-то кажется, что ты слишком упряма, чтобы позволить себе не пройти обращение. Но, — его лицо остается бесстрастным, — в конечном счёте, это твой выбор. Если ты предпочитаешь укол, я могу прислать сюда кого-нибудь, кто проведёт его должным образом.
У меня ноги как ватные. Ни тот, ни другой вариант не особенно желателен. Последнее, чего я хочу — это чувствовать себя «чрезмерно привязанной» к Монсеррату. Но если я смогу перетерпеть весь лунный месяц и стать Сангвином…
— Ладно, — говорю я. — Пусть будет по-твоему.
Монсеррат склоняет голову.
— Как пожелаешь, — он протягивает руку чуть дальше. Когда я не двигаюсь с места, в его голосе слышится раздражение. — Бо, тебе нужно подойти немного ближе.
Дрожа, я делаю шаг вперёд. Он улыбается мне сверху вниз.
— Ты действительно очень маленького роста, — комментирует он.
Я хмурюсь.
— И что?
— И ничего, — его тон мягкий. — Если я смогу наклониться, чтобы поцеловать тебя, то уж точно доберусь до твоей шеи.
— Поцеловать? — я почти визжу.
— Я просто имел в виду, что я всё равно могу это сделать, Бо. Больше ничего, — его глаза блестят. — Хотя я буду кусаться, даже если ты не будешь.
Весь мой позвоночник напряжён от настороженности, несмотря на то, что он весело упомянул о моей оговорке в его спальне. А я-то надеялась, он не расслышал, что я сказала.
Монсеррат вздыхает.
— Будет легче, если ты отвернёшься, — когда я не отвечаю сразу, он протягивает руку и проводит большим пальцем по моей щеке. Я вздрагиваю. — Ты можешь мне доверять.
— Сказал паук мухе, — бормочу я. Однако я поворачиваюсь к нему спиной.
Я чувствую, как он приближается ко мне, пока всё его тело не согревает меня теплом. Он наклоняется, и его дыхание обжигает мою разгорячённую кожу на шее. Я чувствую, как его пальцы нежно отводят мои волосы, и невольно напрягаюсь.
— Расслабься, — тихо шепчет он мне на ухо. Затем его зубы задевают моё горло.
Он высовывает язык и слегка облизывает мою кожу, и я перестаю дышать. Я чувствую, как он переступает с ноги на ногу позади меня, одна рука остаётся у меня на затылке, пальцы вплетены в мои волосы, чтобы они не падали назад, а другая легко покоится на моём бедре. Я нервничаю больше, чем когда-либо в своей жизни.