— Я сожалею о том, что с тобой случилось, Арзо. Мне правда жаль, — говорю я. Не только из-за Далии, но и из-за нападения на «Крайние Меры». Я смотрю ему в глаза. — Я просто не хочу быть вампиром.
— Осталось меньше календарного месяца, Бо. Ты, может, и дружелюбная, но упрямая, как чёртов мул. У тебя всё получится.
Хотела бы я обладать его оптимизмом. Я возвращаюсь к насущному вопросу.
— Мне нужен телефон и доступ в интернет, Арзо. Для меня слишком подозрительно разговаривать с Монсерратом наедине, так что не мог бы ты сказать ему, чтобы он организовал мне это? У меня есть личные дела сотрудников, но я уверена, что он и половина долбаных кровохлёбов в этом здании просматривали их снова и снова. У меня есть зацепки, которые я должна отследить, а также то, что происходит здесь, — и я не хочу разговаривать с самим Монсерратом, потому что я разозлилась на него после того, как услышала откровения Арзо.
Мой старый коллега кивает в знак согласия.
— Я дам ему знать.
Я встаю, чтобы уйти.
— Есть ли что-нибудь, что поможет мне побороть тягу к крови?
Его лицо на удивление бесстрастное.
— Я обнаружил, что мастурбация помогает.
Я растерянно моргаю.
— Э-э… ладно.
Он усмехается.
— С тобой всё будет хорошо.
Я обхватываю себя руками.
— Ммм.
Глава 19. Предательство
Следующие ночи тянутся очень медленно. Я продолжаю вести проект «Будь Добра Ко Всем На Случай, Если Они Скажут Тебе, Что Являются Частью Нового Вампирского Заговора». После «попытки самоубийства» Мэтта я привела Бет в нашу маленькую девичью компанию, и она, Нелл, Никки и я часто проводим наше драгоценное свободное время вместе. Держи своих друзей поближе и всё такое. Хотя на самом деле это ни к чему не приводит. Я просто чувствую себя всё более и более уставшей, а Бет, кажется, редко раскрывается.
На следующий день после моего запроса о предоставлении телефона и интернета я получаю краткую записку, написанную уже знакомым почерком Монсеррата. В ней сообщается, что я могу сказать ему, с кем связаться и какие зацепки я хочу найти вне Семьи, и он позаботится об этом. Поскольку я не собираюсь выдавать Rogu3 кому бы то ни было, и я не хочу подвергать потенциально невиновного Д'Арно вампирскому допросу, я отправляю ему ответное сообщение с просьбой выяснить, как именно действуют чары О'Ши и как это влияет на женщин. Я ожидаю, что в ответ придёт ещё одно сообщение, подразумевающее, что если это всё, что мне нужно, то я совершенно бесполезный частный детектив. Как ни странно, я ничего не получаю.
Я совершенно уверена, что не вообразила себе то, какой игривый, беззаботный оборот приняли наши отношения, поэтому нынешнее молчание между нами меня беспокоит. Я всё ещё испытываю раздражение из-за Арзо, и по прошествии часов и дней это чувство растёт. Я почти не видела Майкла, за исключением тех случаев, когда он проходил мимо по пути бог знает куда, и это усиливает антипатию. Это его проклятая Семья — что именно он делает, чтобы сохранить её в целости и сохранности? Нет даже никакой информации о том, что происходит с Мэттом, хотя я предполагаю, что он всё ещё жив, иначе мы бы услышали об обратном. Я пытаюсь поймать взгляд Монсеррата, когда он проходит мимо, показывая, что мне нужно с ним поговорить, но он либо не замечает, либо игнорирует меня.
Бездействие беспокоит меня, и к третьему вечеру, когда я убедилась, что остальные увлечены спорами об Эдгаре Аллене По и о том, почему он счёл нужным скрывать свою вампирическую сущность от мира, когда в его книгах это стало так очевидно, я стараюсь быть более активной. По крайней мере, Тэм одобрил бы это. Всё это увиливание и заискивание ни к чему не приведёт.
Под предлогом того, что мне нужны кое-какие конспекты, я возвращаюсь в спальни новобранцев. Дверь в комнату Мэтта распахнута настежь, и комната явно никем не занята; простыни с его кровати сняты. От этого зрелища меня бросает в дрожь. Думаю, они не ожидают, что он вернётся в ближайшее время. Я прохожу мимо своей комнаты, затем направляюсь к комнате Бет. Как и у большинства из нас, старые человеческие привычки умирают с трудом, и её дверь плотно закрыта. Теоретически, для этого нет причин; ни у кого из нас нет личных вещей или того, что нужно скрывать. Мы все — одна большая счастливая семья. Конечно, у меня есть ноутбук Монсеррата — хоть он и практически бесполезен — но ни у Бет, ни у кого другого не должно быть никакой контрабанды. Я держу пальцы скрещенными, но на самом деле это не так.