— Может, тебе стоит выпить, — говорит Нелл. — Это улучшит твоё самочувствие и поможет лучше спать.
— Нет, — резко отвечает Бет.
— Всё не так плохо, как вы думаете, — сообщает нам Нелл. Накануне вечером она сдалась, жадно выпив три стакана густой вязкой крови подряд.
— Чем дольше ты будешь воздерживаться от употребления крови, — говорит Бет, бросая на Нелл сердитый взгляд, — тем более могущественной ты в конечном итоге станешь. Давно пора, чтобы в Семье Монсеррат появились влиятельные женщины, с которыми приходится считаться.
Я оживляюсь от её слов. Это то, чего я ждала. На этот раз у меня также будут свидетели.
— Да, — соглашается Никки, вытягивая ноги. Она всё ещё не привыкла к тому, что может двигать конечностями. — В их рядах слишком много тестостерона.
— Но часть этого тестостерона такая аппетитная, — вставляет Нелл, подмигивая.
Я пытаюсь направить разговор в нужное мне русло.
— Жаль, что только в семье Бэнкрофт есть женщина-Глава.
— Да, но, по-видимому, она стерва.
Я вздыхаю про себя от слов Нелл. Ничто не превзойдёт женщин, поносящих свой же пол.
— Представьте, если бы всё было наоборот, — небрежно говорю я. — Если бы это четыре женщины-Главы и только один мужчина-Глава.
— Было бы много вина и шоколада, — улыбается Ники.
— И эпизодов «Секса в большом городе».
— Но ведь это несправедливо, не так ли? — настаиваю я, глядя при этом на Бет. — Тот факт, что женщины занимают меньше руководящих должностей, чем мужчины, объясняется тем, что они проводят девять месяцев без работы, будучи беременными, а затем остаются дома, чтобы присматривать за своими детьми. В данном случае это не так, — мы уже убедились в том, что нам больше не нужно беспокоиться о месячных. Я задавалась вопросом, хотя и про себя, будет ли это актуально, если я стану Сангвином. Я не была уверена, расстроит меня это или обрадует.
— Женщины слабее мужчин, — утверждает Нелл.
— Чушь собачья! Ни один мужчина не смог бы ходить в этом весь день напролёт, — Бет указывает на туфли на шпильке, которые она продолжает носить. Я пытаюсь усмехнуться.
— Когда на мою семью напали, — тихо говорит Никки, — моя мать пыталась защитить меня, в то время как отец пытался дать отпор, — по её лицу пробегает тень. — Они ворвались в дом ровно в два часа ночи и пробыли там почти до пяти. Я запомнила это, потому что на прикроватной тумбочке у меня стояли огромные красные электронные часы. Они вошли в комнату моих родителей, я проснулась и услышала их, поэтому последовала за ними. Мой отец сопротивлялся изо всех сил, а мать бросилась между ними и мной. В этом разница между мужчинами и женщинами.
Я с ней не согласна, но я не в том положении, чтобы говорить об этом. Остальные, очевидно, чувствуют то же самое, и мы погружаемся в неловкое молчание, пока Риа входит с сегодняшним подносом крови. Нелл весь день пила и игнорирует её. Бет, Никки и я отворачиваемся.
— Знаете, что нам нужно сделать? — говорит Нелл, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Что?
Её глаза озорно блестят.
— Нам нужно улизнуть. Прогуляться по городу. Немного повеселиться.
Никки в шоке.
— Покинуть Дом?
Нелл шлёпает её по руке.
— Поживи немного! До сих пор мы только и делали, что топтались на месте. Мы заслужили передышку.
Я пытаюсь понять, серьёзно она говорит или нет. Я удивлена тем, как сильно мне хочется согласиться. Возможно, выход из душной атмосферы Дома Монсеррат — это то, что мне нужно. Кроме того, оставаясь здесь, я всего лишь оттягиваю неизбежное. Независимо от того, буду ли я казнена первой или все Семьи рухнут, результаты для меня лично, вероятно, будут одинаковыми. Мне нужно обелить своё имя как снаружи, так и здесь. Возможно, это мой шанс сделать и то, и другое.
— У нас тренировка только до двух часов ночи, — напоминаю я. — Потом мы свободны.
— Это нарушение правил.
— Это не настоящие, серьёзные «мы тебя казним» правила.
Никки бросает на Нелл подозрительный взгляд.
— Откуда ты знаешь? — она не делает явной отсылки к замечанию Нелл о краже, сделанному перед обращением, но оно остается невысказанным на заднем плане.
— Каковы были точные слова Урсуса? Не выходите на солнце. Вы должны жить в Доме Монсеррат. Ничто не говорил «вы должны оставаться здесь взаперти, как заключённые».
— Мне нравится эта идея, — решительно заявляю я. Самое время мне снова взять дело в свои руки. И какое-нибудь занятие отвлечёт меня от мучительного голода, который распространяется из моего желудка до мозга костей. Я продолжаю: — Будет уже довольно поздно, когда мы сможем сбежать, но я знаю подходящее место. Вышибалы не задают вопросов, и мы вряд ли столкнёмся с вампирами, — хотя мы можем наткнуться на адвоката с сомнительными намерениями.