Джилл наконец уснула и дышала ровно. «Покончил с собой выстрелом из пистолета». Услышанная дважды, эта фраза все еще стояла в ушах Питтмана, не давая покоя.
Чего-чего, а самоубийства Питтман ожидал меньше всего и теперь пытался проанализировать последствия случившегося. Итак, «Большие советники» убили одного из своих, чтобы предотвратить возможную утечку информации. Операция с Питтманом в качестве козла отпущения настолько вышла из-под контроля, что привела к смерти Энтони Ллойда от инсульта. Третий из великой пятерки застрелился, скорее всего, от страха.
Не так давно Деннинг, ликуя, сказал: «Двое сдохли. Осталось трое». Но Питтман не разделял маниакального восторга Деннинга. Хорошо, конечно, что в стене единства «Больших советников» пробита брешь и они все больше становятся уязвимыми. Но если события будут развиваться столь же стремительно, Юстас Гэбл и Уинстон Слоан могут скончаться от старости и отчаяния.
«Проклятье, — думал Питтман, — надо немедля что-то предпринять».
Когда они с Джилл прибыли в Вашингтон, ярости Питтмана не было предела. Он хотел лишь одного: расквитаться с «Большими советниками» за то, что они с ним сделали. Но встреча с Брэдфордом Деннингом показала ему, что слепая злоба до добра не доводит. Пример тому сам Деннинг, ведь он просто-напросто впустую тратил свою жизнь. Вот и сегодня довел себя до исступления и едва не погиб.
Питтман, не отрывая глаз от потолка, вдруг осознал, что ярость Деннинга и ужас «Больших советников» — не что иное, как две стороны одной медали. Одержимые прошлым, они губили себя.
«Но со мной дело обстоит по-другому, — думал Питтман. — Я не хочу ничьей смерти, даже своей, как еще неделю назад. Самоубийство больше не кажется мне естественным выходом, напротив, я потрясен. Я хочу жить. Господи, как же я хочу жить. Просто не верится!»
Из раздумий Питтмана вывела Джилл, — она шевельнулась и, к его удивлению, села, подтянув к подбородку колени. В темноте был едва различим ее силуэт.
— Что ты сказал? — спросила она.
— Ничего.
— Но ты разговаривал. Бормотал что-то.
— Бормотал? А я думал, ты спишь.
— То же самое я думала о тебе.
— Нет. Никак не мог уснуть.
— Я тоже. Ты бормотал что-то о желании жить.
— Просто размышлял вслух.
— Это прекрасно! За какую-то неделю ты проделал поистине огромный путь от пистолета во рту до стремления выжить любой ценой.
— Я думал о Деннинге.
— Да. Надо позвонить в больницу, узнать, как он там.
— Представляю, до чего он обрадуется, узнав о самоубийстве Стэндиша. Как бы сам не умер от счастья.
— Именно радость и привела его на больничную койку.
— Это уж точно. То же самое, если не хуже, может случиться с уцелевшими «Большими советниками». С эмоциями шутки плохи. И если Юстас Гэбл и Уинстон Слоан загнутся, я отправлюсь следом за ними, потому что не смогу доказать свою невиновность. Надо действовать, а то не успею...
— Что?
— Я репортер. И лучше всего умею брать интервью. Думаю, это наш единственный путь к спасению.
2
Едва рассвело, Питтман, поеживаясь от утренней прохлады и следя за клубами пара, вырывавшимся изо рта, поставил машину у телефонной будки рядом с придорожным кафе. Шум редких машин казался особенно громким в тишине раннего утра. Джилл следом за Питтманом выбралась из автомобиля и стала рядом с телефонной будкой, а он, пробежав глазами листок с номерами, опустил монету и набрал нужные цифры. После третьего гудка трубку снял мужчина и с подобострастием, свойственным слугам высокопоставленных лиц, ответил:
— Резиденция мистера Гэбла...
— Попросите его.
— Позвольте узнать, кто говорит, сэр.
— Лучше бы сказали, что в такой ранний час не следует беспокоить мистера Гэбла.
— Простите, сэр. Не понял.
— Сейчас шесть утра, а вы сразу подняли трубку. Дежурите у телефона? Видно, неспроста.
— Я и вправду не понимаю вас, сэр. Если желаете говорить с мистером Гэблом, назовитесь, пожалуйста.
— Я тот, кого он хочет убить.
На другом конце провода наступило молчание.
— Давайте, — продолжал Питтман, — сообщите ему.
— Как вам будет угодно, сэр.
Питтман ждал, поглядывая на Джилл, ее лицо, обычно свежее и румяное, сейчас было серым от напряжения и усталости.
Через тридцать секунд в трубке послышался слабый старческий голос, похожий на шуршание сухих листьев.
— Юстас Гэбл слушает.
— Говорит Мэтью Питтман.
— Да? — услышал Питтман после некоторого молчания. Гэбла мучила одышка. — Я читал о вас в газетах.
— Похоже, вы не очень удивлены таким ранним звонком.
— Я давно ничему не удивляюсь, — сказал Гэбл. — Это неудивительно в моем возрасте. Я только не понимаю, с кем говорю. Вы как-то странно представились моему помощнику.
— Ясно, что не понимаете. Видимо, не одного меня замыслили прикончить.
Гэбл откашлялся и произнес:
— Что вы имеете в виду?
— Это не телефонный разговор, я понимаю. Другого и нельзя было ожидать от дипломата, мастера вести секретные переговоры. И все же нам с вами есть о чем потолковать.
— Возможно. Но каким же образом, если телефон вы исключаете?
— При личной встрече.
— О?! Но где гарантия, что вы не убьете меня так же, как моего друга и коллегу.
— У меня тоже нет никаких гарантий. Тем более что вашего коллегу убили вы, а не я.
— Побойтесь Бога, мистер Питтман. У вас богатая фантазия. То вы заявляете, что я собираюсь убить вас, то, что убил своего друга.
— Эта линия не прослушивается, так что давайте говорить на чистоту.
— Ошибаетесь, иногда прослушивается.
— Надеюсь, это не помешает вам вступить в переговоры?
Гэбл снова откашлялся.
— С гордостью могу сказать, что за все время своей деятельности никогда не отказывался от переговоров.
— В таком случае выслушайте меня. Совершенно очевидно, что ситуация вышла из-под контроля. Вы не ожидали, что я так долго смогу оставаться в живых. И впутаю в это дело массу людей.
Гэбл молчал, в трубке лишь было слышно, как тяжело он дышит.
— Вы разрушили мою жизнь, — сказал Питтман. — Теперь у меня появилась возможность разрушить вашу. В общем, ситуация патовая. Пожалуй, лучше всего мне исчезнуть. К нашему обоюдному удовольствию. Естественно, с солидным капиталом. Миллион долларов и паспорт с чужим именем.
— Не слишком ли много вы просите?
— Такова моя цена. Еще потребуется паспорт для Джилл Уоррен.
— С паспортом все не так просто.
— Но не с вашими связями в Госдепартаменте. Подумайте над моим предложением. Я исчезаю. Ваша тайна сохранена. У вас не остается больше проблем.
— Возможно, я и соглашусь встретиться с вами, но заранее отменяю все ваши нелепые и ложные обвинения, в частности, в том, что я стремлюсь скрыть убийство. Мы ведем с вами гипотетическую дискуссию.
— Что же, мистер Гэбл, я принимаю ваши правила игры.
— Только дайте мне время подумать.
— Хорошо. Перезвоню вам в десять утра. Не могу задерживаться у телефонного аппарата.
3
Питтман постучал, и миссис Пейдж тотчас открыла дверь. Ее роскошное платье было измято и казалось несколько неуместным с утра в заштатном мотеле. Зато выглядела она энергичной и готовой к решительным действиям.
— Вы слышали утренние новости? — спросила она.
— О самоубийстве Стэндиша? — Питтман кивнул.
— Он всегда был самым слабым из всей пятерки, полная противоположность моему отцу, наиболее сильному среди них. Надо и дальше оказывать на него давление.
— Именно этим я и занимался сегодня с самого утра.
— Каким образом? — поспешно спросила миссис Пейдж.
Питтман объяснил.
— Будьте осторожны. Отец — великий манипулятор.
— И убежден, что тут ему нет равных. На это я и делаю ставку. Пусть думает, что никто не переиграет его на его же поле.
— А вы собираетесь это сделать? Да, риск не малый.
— У меня нет выбора. Просто прятаться мы не можем. Должны постоянно атаковать. По пути в Вашингтон сделаем несколько остановок. Я встречусь с людьми, у которых когда-то брал интервью.