-- Да что можно полагать? Ничего ведь неизвестно.
Мать Беда вздохнула.
-- Правда, что неизвестно. Ничего нельзя узнать.
И она почувствовала, что сердце ее сжимается при мысли, что она виновата в том, что Нильс попал в плаванье. Она не подумала, что если бы Нильс остался дома, она, может быть, шла бы теперь с ним и говорила бы об отце. Она думала только о том, что помогла Нильсу отправиться в море, она припоминала, что не могла молиться с благочестием, когда в церкви читалась молитва о плавающих и путешествующих, что ее сердце не горело тогда, ибо мысли разметались и были заняты земными делами. Она содрогнулась при этих мыслях и шла молча, глотая слезы, которые давили ее грудь.
В избе Сторе-Ларса Мерта помогала матери стирать белье. Теперь из-за малютки были такие огромные стирки. Она тоже побывала на пристани и смотрела с нее на лодку. Теперь никто не говорил о чем-либо ином и Мерта выслушала несколько предположений, как это могло произойти. Но то, что она слышала, не могло ее поразить. Это не породило в ней ни тревог, ни раскаяний; было, точно она ничего не слышала или ничего не могла понять. Та сторона ее души, которая должна была отзываться на тревогу от моря, эти особенные тревоги, прирожденные всякому прибрежному жителю, теперь казалась притупленной и нечувствительной к ударам. Она спала, как онемевшая рука. Она не давала от себя ни звука, и тревоги были усыплены в глубине души. Мерта была точно во сне: смутно и точно издали слышала она шум приближавшегося несчастья, но как бы не сознавала этого. С нее было довольно своей собственной заботы, которая поглощала ее целиком, и молодое нетерпенье возмущало ее, не позволяя принимать к сердцу что-либо иное.
Не сказав ни цели, ни предлога своей отлучки, Мерта в этот вечер рано вышла из дому. Оставив позади себя дома и выйдя на скалы, она остановилась и обернулась в раздумье. Перед нею остров был точно усыпан точками света, выходившего из окон, перед которыми был огонь на очаге или стояли на столе зажженные лампы, и впервые ей пришло в голову, что, в сущности, она была удивительно одинока и беспомощна, а все, что произошло с нею, было очень странно.
Мерта почувствовала, что уже не может поступать произвольно. Что-то направляло и двигало ее. И точно боясь встречи с единственным человеком, которого она теперь могла и желала встретить, она свернула на другую дорогу и сошла на берег в месте еще более отдаленном и пустынном, чем было то, куда она раньше направлялась. Берег здесь был укрыт крутым обрывом, с которого приходилось слезать ползком.
Мерта не знала, для чего она пришла сюда. Она сделала это бесцельно, как бы смутно чувствуя потребность в уединении. Она помнила, что Август ждет ее. Но ей представлялось естественным что он ждет, а она бродит здесь одна и прислушивается к шуму воды, которая точно кипела и пенилась у ее ног. Дул резкий западный ветер и Мерте было холодно. Но холод был ей приятен; ее внутренняя тревога точно смягчалась, когда холодный ветер точно стегал ее по лицу.
Небо было облачно. Темень была такая, что Мерта едва различала камни, на которые ступала ее нога, и нужен был верный глаз прибрежного жителя, чтобы по туманным очертаниям скал узнать место и найти дорогу оттуда. Густой мрак точно укутывал одинокую девушку, и этот мрак был полон звуков. То прибой вздыхал, то гудело в обрыве. То ветер точно налетал с новой силой с разбега и пытался спугнуть все живое шумом своего дыханья, которое хрипело впотьмах. То налетала заблудившаяся морская птица, направлявшаяся впотьмах против ветра, и издавала резкие однозвучные крики. То грохотал камень, потревоженный наверху каким-нибудь ночным зверьком и летевший с обрыва.
Мерта села на каменную глыбу, положив руку на другой камень. Она раздумывала об уверенности, которая за последние дни с угрозой поднималась в ней и теперь холодной действительностью вдребезги разбила искусственное счастье, в котором она жила.
Что с нею будет? Было ли на земле существо, более несчастное, чем она? Она покачивалась на своем камне и в ней, среди мрака, рос беспредметный страх.
Вдруг один из камней под ее рукою отодвинулся, и вслед затем она почувствовала прикосновение, от которого вздрогнула. Что это? Где она? Как она сюда попала?
Мерта почувствовала под рукой мягкое теплое тело, которое ластилось к ней, и она чуть не вскрикнула от страха. Животное еще раз прижалось к ее руке и только тогда Мерта поняла, что это одна из многочисленных кошек селения, которая вышла на приключения, а, увидев человека, вздумала приласкаться. Кошка останавливалась, потом опять приласкалась к руке девушки, и Мерте вдруг почувствовался леденящий душу страх перед этой темнотой.