И тут, как назло, навстречу – военный патруль.
У патруля глаз наметанный. Видят, что солдат не в парадной форме по улицам шастает – ив комендатуру его. А у Виктора при себе никаких документов. Его – к дежурному. Узнали фамилию, номер части, должность и до выяснения посадили в камеру. Как к молодому солдату, особой строгости к нему никто не проявил. Обычно салаги сами всего боятся. Виктор воспользовался этим. Он, притворившись насмерть запуганным, попросился в туалет и… сбежал. Куда бежать? У него таких вопросов не было. Естественно – к себе домой. Там он переоделся в офицерскую форму, взял свои документы, и пошел «сдаваться».
В комендатуре царил переполох – солдат сбежал. Виктор прошел мимо службистов, поднявших на ноги милицию, прямо к дежурному, который недавно его оформлял в каталажку. А тот его будто не замечает. У него свои проблемы: надо спасать честь капитанского мундира. «Ну что ж, я тоже капитан», – подумал Виктор и попытался привлечь к себе внимание своего бывшего тюремщика.
– Вы меня не узнаете?
Но дежурный даже голову не повернул:
– У нас солдат сбежал. Зайдите позднее.
– Нет. Вы гляньте на меня. Неужели не узнаете?
Дежурный взглянул и раздраженно проговорил:
– Капитан, я вас в первый раз вижу. У нас тут запарка. Подойдите часа через два.
Виктор понял, что здесь он ничего не добьется, и пошел в военную часть.
На КПП никаких проблем не возникло – форма соответствовала. Он зашел в казарму своей роты и увидел сержанта, который его больше всех третировал. «О, милый, ты-то мне и нужен», – подумал Виктор, направляясь к своему недавнему обидчику. Сержант встал по стойке смирно, приставил ладонь к виску и сказал:
– Здравия желаю, товарищ капитан!
– Сержант, расстегните воротник.
Сержант исполнил. Виктор оттянул ворот рубашки, и хотя внутренность его белела чистотой, произнес:
– Вы почему не по форме одеты, где чистый подворотничок? Совсем распустились тут, в учебке, ходите, как свиньи! Быстро привести себя в порядок! Даю пять минут!
Сержант убежал и когда ровно через пять минут вернулся назад, Виктор уже прошелся по всей казарме. Он протянул ему под нос свой палец и прокричал:
– Это что такое, сержант?
– Палец, товарищ капитан.
– Это не палец! Это пыль! Почему грязно в помещении? Немедленно все помыть! Двадцать минут даю!
Сержант быстро добыл ведро с водой и давай тряпкой наяривать. Когда он закончил уборку, Виктор сказал:
– Что-то медленно, медленно, сержант. Силу потеряли от безделья. А ну-ка тридцать отжиманий…
Вдоволь потешив самолюбие, Виктор направился к командиру учебной роты. По пути сделал выговор командиру взвода – лейтенанту, только что окончившему училище, за плохое обучение солдат. Зашел в кабинет. Командир роты – старший лейтенант – на месте. Видя перед собой капитана, он вытянулся, как струна. Виктор, войдя в раж, спросил:
– Где у вас солдат Кириллов?
Командир роты начал объяснять, что Кириллов – жук еще тот, долго маскировался и выслуживался перед тем, как сбежать, мол, доверились хитрецу. Виктор на повышенных тонах:
– Да как вы могли послать солдата за водкой…
Долго он отчитывал командира роты, но, наконец, устал и спросил:
– Вы меня не узнаете?
– Нет, – ответил старший лейтенант.
Виктор снял фуражку и опять:
– Ну а теперь, не узнаете?
– Нет.
Погоны застили глаза.
Виктор вышел из кабинета, достал из сумки солдатскую форму, которую прихватил с собой, и переоделся. Вновь зашел в кабинет. Старлея чуть удар не хватил:
– Ты где был?..
Документы Виктора бросили командира в пот…
Отголоски этого происшествия достигли самых верхов местного военного начальства. Шутка ли – боевого, комиссованного офицера призвать на военную службу как рядового?
Призрачные волки
«Мысль о волке преследует подчас ничем не хуже самого серого…»
Было далеко за полночь, погода стояла великолепная, ни ветерка, луна заливала окрестности желтоватым светом, снег искрился. Федор, офицер-дальневосточник, возвращался с любовного свидания. На нем отменно сидел форменный полушубок. На боку кобура с пистолетом. С оружием тогда не расставались из-за сложностей на советско-китайской границе.
Остались позади последние поселковые строения. Впереди от дороги в лес уходила утоптанная тропка, ведущая напрямик к военной части. Она хорошо просматривалась. Поэтому Федор решил срезать: возвращаться по ней вдоль гряды сопок, а не делать крюк.