Правая рука Александра Ивановича скользнула за лацкан пиджака и вытащила оттуда толстенный кошелек. Он на ходу выставил его перед собой, как икону. Ему даже послышалась ангельская музыка.
– Лариса Николаевна, – раздался запоздалый ответ.
– Лариса Николаевна? Какое хорошее имя и отчество, – послал комплимент Александр Иванович, присаживаясь на стул.
Он улыбнулся самой ослепительной улыбкой, в какую только умел растягивать губы, и, положив кошель на стол, спросил:
– Извините, я неплохо зарабатываю и никак не привыкну к тому, что кошель давит на грудь. Вы не против, если он здесь полежит?
– Да нет, что вы. Но где же Оксана?..
– А, вы о моей дочери. Перенервничала она немного. Физика – предмет сложный. Это сейчас я хорошо зарабатываю. А молодежь слепнет над учебниками, как мухи. Им на ноги встать надо, а тут эти законы Ньютона. Вот по ним и живем. Пока жидкость есть. Вот скажите, сколько учебников надо прочитать, чтобы сдать физику?
– У нас экзамены по школьному курсу.
– Ну, я не это имею в виду, – сказал Александр Иванович, двинув кошелек на середину стола. – Ведь мы с дочкой одной крови. Мои деньги – ее деньги. Мы люди знающие и тоже понимаем, что накопленным багажом надо делиться. А бумага, она одна, что в этом кошельке, что в учебниках.
– Вы знаете, – сказала Лариса Николаевна, взглянув на толстый кошелек с купюрами, которых ей так не хватало на новый холодильник, – чтобы сдать нормально физику, надо прочитать не менее шести российских книг ровно по пятьсот страниц каждая. В принципе, можно заменить и тремя российскими книгами по тысяче страниц. Можно, собственно, ограничиться любыми российскими учебниками, но важно, чтобы сумма знаний соответствовала одному американскому учебнику в сто страниц. Вы должны знать этот учебник, с президентом Франклином на обложке. Мне кажется, вы достаточно начитанный человек и таких книг в вашей библиотеке должно быть много.
– Да, да, – понимающе произнес Александр Иванович. – У меня богатая библиотека. Я ее постоянно пополняю. Знаете, эти российские писатели так ненадежны. От них вечно проблемы. У меня еще в первый банковский кризис полбиблиотеки сгорело. С тех пор я читаю только иностранцев.
Он выдернул из кошелька купюры и передвинул их к противоположному краю стола.
– Вы знаете, я тоже люблю заокеанских, но не всегда получается их купить, – сказала Лариса Николаевна, пересчитывая купюры. – Физика, знаете, наука сложная, но малодоходная. Что ж, судя по той литературе, список которой вы мне передали, ваша дочка хорошо разбирается в моем предмете. Четыре балла вас устроит?
– Лучше не придумаешь, как говаривали сиамские близнецы Бойль и Мариотт, – сказал Александр Иванович и, видя недоумение на лице Ларисы Николаевны, добавил, – те, что вместе с Пифагором открыли закон распределения на троих…
Лариса Николаевна бросила купюры в выдвижной ящик стола, где уже лежали деньги на новую кухню, микроволновую печь и фритюрницу. Они еще немного поговорили о ценах на продукты, стоимости жилья, и Александр Иванович, раскрасневшийся, как после сдачи своего первого экзамена, выскочил из аудитории.
– Да! Не мелкота я, не мелкота, не вошь, – размышлял он, прижав кошелек к сердцу.
Отдохнули культурно
«Культура – как маскарадный костюм. Дай волю его снять, и неизвестно, кто оттуда появится…»
Рабочий день заканчивался, и для Сергея Михайловича открывалась прекрасная перспектива отдохнуть от семейных забот со своим другом Юрием Спиридоновичем в компании молодых врачей, приехавших на курсы повышения квалификации.
Сергей Михайлович уже несколько лет заведовал хирургическим отделением городской больницы. Сколько больных прооперировано, сколько бессонных ночей пережито, сколько спирта утекло! И вот, как солнышко после долгой непогоды, приехали молодые врачи. Очень даже симпатичные женщины. Такое случалось не в первый раз. Но впервые Сергея Михайловича практикантки пригласили к себе. И очень хорошо, что его поддержал врач-гинеколог Юрий Спиридонович, у которого деньжата никогда не переводились.
Как завечерело, оба умудренных жизненным опытом светила местной больницы, одетые в безукоризненно праздничные костюмы, подошли к пятиэтажному корпусу общежития медицинского института. Они несли груженые полиэтиленовые пакеты и оживленно разговаривали.
Возле самого входа в общежитие мимо головы Сергея Михайловича пролетела пустая бутылка. Она воткнулась горлышком в землю. Оба светила взглянули наверх. Ничего подозрительного. Никакого движения, множество балконов, а все окна и форточки нараспашку. Бутылка могла вылететь откуда угодно.