Николай времени даром не терял. Он старался вспомнить все, что знал о таинстве появления на свет божий новорожденных. И некоторый опыт действительно был. Еще во время учебы в институте ему приходилось на практике помогать роженице, подвигая ребенка мягким давлением на живот. Работая в больнице, он регулярно присутствовал в родзале. Правда, роды принимали акушерки, а его обязанностью было следить за состоянием родившегося ребенка. Но он видел все, что делалось. Конечно, видеть и уметь – не одно и то же. Поэтому он желал только одного: только бы успеть доставить женщину в больницу. Переживал очень сильно. Тем временем на окраине леса показалась избушка. «Дорога заняла час с четвертью, – отметил Николай. – Значит, назад столько же».
Их ждали. Дверь домика открылась, и на улицу вышла женщина. Николай, не дожидаясь приглашения, вошел внутрь. Роженица лежала на дощатой кровати, устланной старым матрасом, и Николай с первого взгляда понял, что его надеждам на роддом не суждено сбыться. До появления ребенка оставались минуты. Как говорится, глаза боятся, а руки делают. Но помогать роженице особо не пришлось. Семнадцатилетняя женщина была хорошего здоровья и родила сама. Почти не кричала. Николай разве что плечики у ребенка «вывел» немного, пуповину перерезал и перевязал. Да хлопнул мальчишку по попке. Мальчик родился небольшой. Весом не больше двух с половиной килограммов. И, наконец, Николай осмотрелся.
Раза четыре он изрядно треснулся о потолок, пока суетился вокруг роженицы, и это при его-то невысоком росте. Комнатка была слишком низенькая и маленькая. Небольшие застекленные в один ряд окна были покрыты толстенным слоем льда, и только на самом верху оставалась узкая полоска, через которую пробивался дневной свет. Было довольно прохладно. Да и стоит ли ожидать значительного тепла от небольшой буржуйки, пусть даже та и топится постоянно? Все обитатели избушки ходили в теплой одежде. А обитателей было не меньше шести человек. Роженица и ее отец, женщина, встретившая Николая, и двое ее детей: девятнадцатилетняя дочь и двадцатилетний сын. И, наконец, знакомый нам Володя. Кроме того, под ногами мельтешили собаки и кошка. Вдоль стен стояли три топчана – вся скудная обстановка. Пахло дымом, рыбой и олениной.
Хозяйка поднесла ведро кипяченой воды, чтобы обмыть ребенка. Николай заглянул в него и ужаснулся: жидкость была плотного коричневого цвета. «Где воду берете?» – спросил он больше на языке жестов, поскольку они по-русски говорили очень плохо, что представляло немалое препятствие при самих родах. «Из речки», – так же объяснила хозяйка. Николай не рискнул обмыть в такой воде новорожденного. Его просто обтерли, запеленали в какие– то серые тряпки и укутали кусочком одеяла. Видя, что условия в избушке, по нашим понятиям, крайне сложные для новорожденного и молодой мамы, Николай предложил ей лечь в больницу. Но получил в ответ категорический отказ. А хозяйка показала, что сама рожала и воспитывала детей в чуме, и с молодой ничего не случится. «А чей ребенок-то?» – спросил Николай. «Не знаю», – так надо было расценивать ответ хозяйки.
С отказом молодой мамы ехать в больницу Николаю пришлось смириться, но вместе с тем и решать новую проблему. Свое молоко у рожениц появляется не сразу, а на второй-третий день. И кормить новорожденного, естественно, было нечем. Стоило Николаю только заикнуться о том, что надо отправить Володю в город за детским питанием, как жильцы в один голос стали твердить, что денег нет. Бедность этой семьи, привязанной волею пробитой бочки с топливом к одному месту, была очевидна. Все разносолы – рыба да оленина. И вот Николай по возвращении на медпункт нефтяного месторождения стал названивать по инстанциям. Вначале связался с главным врачом ближайшего поселка, но оказалось, что там детского питания нет даже в магазинах. Тогда Николай обратился в городской роддом, и вопрос решился. Две баночки детского питания, пустышки, бутылочки и медикаменты уже в три часа дня были отправлены новому гражданину России, родившемуся где-то среди тундры, лесов и болот, в безвестной, затерянной избушке.
Декабрь 1998
Путевка в жизнь
«Да, свет, а не мрак мы видим в прошлом, свет без теней. Пройденная нами дорожка весело бежит, теряясь в туманной дали: камней на ней мы не замечаем. Нас останавливают только розы, а колючки в нашей памяти рисуются нежными, колеблемыми ветром усиками»
Дж. К. Джером
Несмотря на юный возраст нашего города, его прошлое уже тает понемногу в дымке забвения. Историю пишут люди, но слаба память людская, короток и изменчив век человеческий. Герои тех далеких дней, когда город Муравленко только зарождался, понемногу уходят из поля зрения, унося с собой крупицы прошлого. Но так хочется найти ответ на вопрос: кто был первым на муравленковской земле? Правда, вопрос этот неблагодарный: как на сильного всегда находится сильнейший, так и на первого – первейший. И все же сегодня мы расскажем о человеке, вбившем первый колышек под разметку фундамента первого здания, построенного в городе.