Дождавшись согласия, он закончил разговор словами:
– Думай обо мне. Я скоро приду.
Повесив трубку, он заторопился в хозяйскую спальню.
Глория Липпинкотт была одна. Она сидела перед зеркалом, подводя глаза и колыхая животом.
– Елена мертва, – сообщил Бирс, затворяя за собой дверь.
Глория спокойно положила тушь и повернулась.
– Как это случилось?
– Не знаю. Регистраторша нашла ее с перерезанным горлом. Говорит, что видела ее в обществе тех двоих, которые заходили к твоему мужу: старого китайца и молодого хлыща.
– Черт, я почувствовала, что не оберешься беды, когда услышала о них от Элмера. А что регистраторша? Она не проболтается?
– Нет, – ответил Бирс. – Я приказал ей все запереть, отправляться домой и ждать меня. Она послушается: ведь она по мне сохнет.
– Как все остальные, – сказала Глория.
– Включая присутствующих, – усмехнулся Бирс.
– Не обольщайся, – одернула его Глория. – Ты – всего лишь инструмент с инструментом. Не забывай об этом.
– Я помню, – сказал Бирс понуро.
– Нас обоих интересует во всем этом одно: деньги. Не считаешь же ты, что мне нравится уродовать свою фигуру, вынашивая твоего ребенка.
– Как знать? Может, еще понравится.
Глория не ответила. Она в задумчивости барабанила пальцами по туалетному столику.
– Хорошо, – решила она. – Осталось избавиться от Дугласа.
– А как быть со стариком? – спросил Бирс.
– Ждать. Может быть, мы займемся им позже, если он переживет все обрушившиеся на него удары. В конце концов, ему уже восемьдесят! Он может в любую минуту отбросить копыта и без нашей помощи.
– Не нравится мне это, – признался Бирс. – Может, лучше затаиться?
– Любовничек празднует труса? – поддразнила его Глория. – Нет уж, мы зашли слишком далеко и не можем остановиться. Не думаю, чтобы кто-нибудь связал гибель Елены со смертью Лэма и Рендла. А хоть бы и связал! Мы не присутствовали при кончине этих двух олухов. Ты – всего лишь домашний врач, чья задача – обеспечить Элмеру Липпинкотту рождение здоровенького детеныша.
Джесс Бирс поджал губы, обдумывая положение. Потом он кивнул.
– Где я найду Дугласа? – спросил он.
– Самое забавное, что он здесь. Старик вызвал его сюда.
– Старик по крайней мере не собирается каяться в грехах?
– Не понимаешь ты Липпинкоттов, Джесс! Ну, помучался он угрызениями совести, оплакал своих прощелыг, но к утру снова стал молодцом. Дуглас понадобился ему для того, чтобы передать ему дела, которыми раньше занимались его братья.
– Понятно. Как я это сделаю?
Она задумалась, сунув в рот указательный палец.
– Я вызову Элмера сюда, а ты спустишься вниз и пришьешь третьего прощелыгу.
Бирс кивнул.
– Ты сможешь имитировать сердечный приступ?
– Еще как! – сказал Бирс. У меня припасены препараты для любой имитации.
– Отлично! А теперь выметайся. Мне надо докраситься. Через десять минут я позову Элмера. Можешь обработать Дугласа в кабинете. Только сперва дай мне докрасить глаза. – Она улыбнулась Бирсу. – Ведь мне надо будет задержать Элмера.
– Кто же устоит перед тобой!
– Льстец! Тебе не мешает это брюхо, которым ты меня наградил?
– Оно не помешало бы мне, даже если бы выросло еще вдвое.
– Пошел вон, не отвлекай меня! Через десять минут он поднимется сюда.
Римо вел машину, Чиун сидел сзади. Руби излагала то, что узнала от доктора Гладстоун.
– Это она убила обоих Липпинкоттов, – говорила Руби. – А до этого – Зака Мидоуза.
– Кто такой Зак Мидоуз? – спросил Римо.
– Частный детектив, написавший письмо президенту насчет заговора с целью убийства Липпинкоттов. Она убила и его, и того, кто навел Мидоуза. Потом наступила очередь двоих братьев.
– А теперь мертва и она сама, – сказал Римо. – Зачем же мы торопимся к Липпинкотту?
– Она сказала еще кое-что, – ответила Руби.
– Выкладывай! – потребовал Римо.
– Наверное, она восхищалась моим фокусом с карандашами, – сказал Чиун.
– Нет, – ответила Руби.
– Но фокус ее сильно впечатлил, – сказал Чиун.
– Выкладывай! – повторил Римо.
– Я спросила ее, почему она ополчилась на Липпинкоттов, а она и говорит: «Мы покончим со всей семейкой».
– Ну и что? Ведь ее больше нет в живых, – сказал Римо.
– Она сказала «мы», а не "я". У нее есть сообщник.
– Или сообщники, – молвил Чиун. – Слово «мы» не свидетельствует о том, что сообщник всего один.
– Правильно, – согласилась Руби. – Но и это не все.
– Она еще что-то сказала? – спросил Римо.
– Да, что деньги Липпинкоттов перейдут к ним. Я обмолвилась, что наследникам это придется не по вкусу. А вот каким был ее ответ: «Это мы еще поглядим!»