Резинка взмыла в воздух и упала прямиком в бумажный стаканчик, преодолев расстояние в шесть футов.
– Видите? Вот как надо бить! Я специалист по части попадания мячом в лунку.
– Не знаю, кто вы такие, – проговорил Липпинкотт, – но, наверное, я должен вас поблагодарить.
– Наконец-то, – буркнул Чиун.
– У меня важное дело, – вспомнил Дуглас.
– Не возражаете, если мы пойдем с вами? – спросил Римо. – Так сказать, для подведения итогов.
– Вы – мои гости, – сказал Липпинкотт.
– Здорово, – сказала Руби, не выпуская из рук шприц. – Обожаю семейные скандалы. Только не в своей семье.
– Если в твоей семье все такие же, как ты, то лучше не скандаль с ними, – посоветовал ей Римо, переступая через труп Джесса Бирса. – Они наверняка склонны к насилию.
Глава пятнадцатая
– Теперь тебе лучше, дорогая?
Элмер Липпинкотт-старший нервно расхаживал у кровати, на которой возлежала его жена, укрывшись тонкой атласной простыней.
– Да, дорогой, – ответила Глория. – Прости меня, просто у меня был момент тревоги. Я подумала: вдруг что-нибудь будет не так? С ребенком...
– Тебе нечего бояться, – сказал Липпинкотт. – На этот случай у нас есть Бирс. Кстати, где он?
– Все в порядке, Элмер. Я вызывала его, он осмотрел меня и заверил, что все в норме. Но ведь он – не ты, мой милый! Мне был нужен ты. А теперь я успокоилась. Можешь возвращаться.
– Ты уверена?
– Совершенно. Иди же! Я буду отдыхать и набираться сил, чтобы подарить тебе чудесного сына.
В этот момент за спиной у Липпинкотта раздался голос:
– Сына!.. Почему бы тебе не признаться, чей он будет?
Элмер Липпинкотт обернулся, побагровев от гнева, и увидел в дверях Дугласа. Позади него стоял мужчина, известный как Римо, его напарник – старый азиат и незнакомая молодая негритянка.
– Что ты хочешь этим сказать, Дуглас?
Дуглас Липпинкотт сделал шаг вперед.
– Дурень! – выкрикнул он. – Говорят, что наихудший осел – это старый осел. Ты живое доказательство этого. Она носит не твоего ребенка, простофиля!
– Напоминаю тебе, что ты находишься не у себя дома. Я больше не хочу видеть тебя здесь, – сказал Липпинкотт. – Будет лучше, если ты уйдешь.
– Уйду, когда сочту нужным, – отрезал Дуглас. – Сначала я собираюсь открыть тебе глаза на происходящее. Ты умудрился стать сообщником в убийстве двоих собственных сыновей!
– Они не были моими сыновьями, если хочешь знать! Как и ты. Вы – трое выродков!
– Дряхлый, слабоумный старикашка! Они специально пудрили тебе мозги! Доктор Гладстоун и Бирс были заодно. Сперва они убедили тебя, что ты всю жизнь был бесплоден, а мы – не твои родные сыновья. Потом они подговорили тебя наказать нас и убили Лэма и Рендла.
Старик стоял в замешательстве. Он покосился на Чиуна, и тот утвердительно кивнул. Он перевел взгляд на Римо, и тот сказал:
– Опять я? Послушайте для разнообразия собственного сына.
– Зачем? – пролепетал Липпинкотт.
– Клоун! Они накачали тебя обезьяньими гормонами, чтобы ты взбрыкивал, как молодой козел, и мог забавляться с этой дешевкой.
Дуглас ткнул пальцем в Глорию, которая с криком: «Нет, нет!» сунула голову под подушку.
– Здорово же над тобой подшутили, родной папаша! – продолжал Дуглас. – Теперь-то ты, разумеется, бесплоден, так что младенец, которого носит эта штучка, не твой. Через три месяца тебя ждет честь сделаться гордым отцом сына доктора Джесса Бирса.
– Глория, скажи, что он врет! – взмолился Липпинкотт.
– Ну, Глория, скажи, что я вру! – сказал Дуглас.
– Ненавижу тебя! – прошипела Глория, готовая испепелить Дугласа взглядом. Дыхание выходило из нее, как из прохудившейся камеры. – Ненавижу!
Липпинкотт понял, что она отказывается опровергнуть обвинение.
– Зачем? – всхлипнул он. – Зачем?!
– Ради твоих денег! – воскликнул Дуглас. – Зачем же еще? Она собиралась подарить тебе ребеночка, перебить нас всех, а потом и тебя самого, чтобы зажить счастливо с доктором Бирсом, доктором Гладстоун и другими приятными людьми. Разве не так, Глория?
Римо повернулся к Руби.
– Хороший парень, – сказал он.
– Ничего, – согласилась Руби. – Правда, несколько болтлив, а так вполне годится.
– Если вы ведете речь о моем наследнике, – вмешался Чиун, – то могли бы не шептаться. Мне нужно знать все.
– Вы узнаете об этом первым, – пообещала ему Руби. – Если будет о чем.
Элмер Липпинкотт уронил лицо в ладони и зарыдал. Дуглас не оставлял его в покое.
– А теперь я покидаю твой дом, сукин ты сын! Меня ждут дела, от которых я попытаюсь тебя отстранить. Возможно, в твоем распоряжении больше акций, чем в моем, любезный папаша, но я знаю, как все работает, и запихну их тебе в глотку. К тому времени, когда у тебя родится сыночек... – Он не договорил.